Виктор Казначеев - На переломе [Политические раздумья]

Приведу лишь один пример. Когда я был избран вторым секретарём крайкома партии, в наследство получил свыше семисот нерассмотренных писем и жалоб трудящихся. Не следил Михаил Сергеевич за рассмотрением жалоб. Не любил он заниматься нуждами простых людей. Вот такая была цена его демагогических заявлений о любви к народу.

Вся его деятельность была направлена на обслуживание собственного продвижения к вершинам власти. А на этом пути человеку со средними способностями не обойтись без интриг. Талант даётся от бога. Интриги, заговоры - от лукавого. Нет таланта - договаривайся с сатаной. Это у Михаила Сергеевича получалось.

Только беда в том, что история не прощает интриг. Всё тайное становится явным, и этой участи не избежал ни один политический деятель, ни один грозный завоеватель и всесильный правитель. Это тем более относится к Горбачёву, ибо великим его уж никак не назовёшь.

Все свои главные битвы за почётное место в истории он проиграл давно и бездарно. Вспомните, как бывший «верный ленинец», «твердокаменный коммунист» лепетал после августовских событий: «Я принципиально против того, что сделано, но я буду помогать, я буду помогать...». Как же он пытался уцепиться хотя бы за заднюю подножку уходящего поезда власти. Не допустили.

В КПСС была выверенная годами, чёткая система подготовки кадров и проверки их деловых качеств. Она работала безотказно. Выскочка не мог долго удержаться в рамках тех требований, которые предъявляла эта система. Но действовала она лишь до определённого уровня, переступив который, человек оказывался вне контроля партии. Я имею в виду ЦК КПСС и его иконостас, как тогда окрестили Политбюро. ЦК было вне критики, на Политбюро молились. И надо было быть или очень крупным политиком, или великим интриганом, чтобы не сойти с круга.

В речах он громил лесть, угодничество, подхалимство, а в жизни благоволил угодникам. Сколько раз его выручал известный принцип кота в сапогах: «Чтобы большего достичь, надо крупным персонам подносить мелкую дичь». Подхалимаж - сила великая. Горбачёв угождал всем без разбора.

Во времена Горбачёва на Ставрополье было понастроено столько вилл и замков в заповедных местах, что даже искушённые в организации элитных приёмов крымские товарищи только качали головами.

Легко жил первый секретарь. Зато нам, краевым работникам рангом пониже, с ним было трудно работать. Чисто кабинетный функционер, он, как рыбак, стоял на бережке с удочкой. Удачу подсекал себе на крючок, другим доставались неудачи и нагоняи. Больших материальных затрат и кадровых жертв стоило возвышение Горбачёва для Ставрополья.

Траура после его ухода в ЦК на Ставрополье не было. И никто из близко знавших его не верил, что он сможет что-то кардинально изменить в сельском хозяйстве страны.

Так и произошло. Продовольственную программу завалил. Но, несмотря на это, был избран Генеральным секретарём ЦК КПСС. Победил в очень жёсткой закулисной борьбе. Её подробности ещё предстоит узнать истории.

На Горбачёва собирался компромат. Арестовывали без всяких оснований и допрашивали людей, знавших Михаила Сергеевича. Но никто из них не дал на своего земляка негативную информацию. Верили человеку. Предпочитали оказаться в «местах не столь отдалённых», нежели быть доносчиками. Однако, став Генсеком, Горбачёв не захотел выручать пострадавших из-за него людей. Предал их, также как впоследствии предали его самого Яковлев и иже с ним. Бросили после Фороса. Переметнулись к Ельцину.

Неполучившийся юрист, несостоявшийся марксист и обанкротившийся первый Президент СССР выклянчил-таки себе такое содержание, которое только присниться может. Но за что?

Предана КПСС. Он мог остановить развал партии. Преданы соратники из его ближайшего окружения. Распалась на множество государств великая держава. Ослабленная Россия теряет территории и взваливает на себя обязательства по выплате общих долгов СССР. Эти процессы можно было направить в другое русло. Но не заискивать перед Западом. И, извините за грубое слово, не вешать лапшу на уши народу о какой-то утопической перестройке. Да, именно из области утопического социализма был подсунут Горбачёву ряд положений перестройки. Если вчитаться внимательно в прекраснодушные речи Горбачёва той поры, чьих только мыслей там не встретишь: Сен-Симона, Фурье, Прудона, Руссо и кого угодно. Нет только теорий о классовых боях завоёванного социализма.

Здесь и сотрудничество рабочего пролетариата с преобладающей частью предпринимателей (буржуазии). И «совершенное равенство». А где же положение о том, что «социализм есть не осуществление абстрактных принципов, а закономерный результат исторического развития общества и классовой борьбы? А где же большевистская клятва: «Никто пути пройдённого у нас не отберёт»? Отобрали. Возродился, восстал из пепла буржуазный класс. Всё, что можно, прибрал к рукам, оставив пролетариату абстрактные принципы.

Много лет Горбачёв и его клика вели к упадку великое, могучее государство. Вместо того, чтобы совершенствовать и улучшать достижения социализма, несомненно, прогрессивной и имеющей право на жизнь системы, он перестраивал, сплетал в гордиев узел естественные и неизбежные проблемы роста страны социализма. История учит. Но Горбачёва и Ельцина она ничему не научила.

Горбачёв стелился перед Западом и упивался властью в Москве. Но эта власть обернулась для него не радостью, а проклятием. Его действия начали критиковать даже соратники. В то время я был министром социального обеспечения и на себе и своих коллегах ощущал, какую тяжёлую обстановку для работы создал перестроечный процесс.

Боясь лишиться влияния в партии, Горбачёв одним махом отправил в отставку почти всё Политбюро. Сместил опытное и проверенное руководство страны, чтобы очистить место «невежеству, несогласию». Дал простор взаимоисключающим друг друга «консенсусу» и «плюрализму», людям, «не подходящим друг другу, не достойным друг друга» и служащим (каждый по-своему) лишь отголосками общества. По сути дела выкупили власть у Горбачёва за личного повара, подмосковную дачу да комплекс зданий «Горбачёв-фонда».

Ельцин первым поссорился с Горбачёвым. Потом он публично каялся за свою амбициозную, хотя во много и конструктивную речь на Пленуме ЦК. Но прощён не был. Так непрощённая амбиция превратилась в непрощаемый грех человека, тайно подписавшего Беловежское соглашение о развале страны, возглавившего переворот.

Яковлев, который костьми ложился за «преобразования» Горбачёва, переметнулся к Ельцину, остался в идеологическом ядре его компании. А на помощь им набежало столько серых кардиналов и кардинальчиков от политики и экономики, что трудно даже перечесть.