Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина [калибрятина]

одной из российских журналисток, погибшей в Чечне при невыясненных обстоятельствах. А

одна французская журналистка и вовсе вышла замуж за полевого командира из чеченского

аула Шали. Бурный роман «Париж – Шали» был светской новостью номер один у

работающих в Чечне репортеров.

Увы, в отличие от журналисток, женщинам, живущим в горячих точках постоянно

было не до «красивой любви». В середине 90-х вечерняя жизнь бара душанбинской

гостиницы «Таджикистан» напоминала сценки отдыха американских солдат в сайгонском

вертепе из западного фильма 70-х. Под бравурную музыку полузабытых уже западных

ансамблей пировали военные-контрактники и офицеры российской армии. «Смирновская»

лилась рекой, баночное пиво закупалось ящиками – военнослужащие, расслабляясь после

боевой службы, тратили деньги легко, без сожаления.

Штатских мужчин здесь почти не наблюдалось – зарплату жителям республики не

выплачивали годами, и среднему душанбинцу не по карману была не то что бутылка

импортной водки, а обычный хлеб. Коротать вечера российским военнослужащим помогали

местные русские красавицы. Взять проститутку на ночь здесь стоило всего лишь 20

долларов, но многие контрактники экономили и брали за эту же цену одну женщину на

троих: предложение превышало спрос, и девушка обычно не возражала.

Было бы неверным считать всех сидящих в баре девушек путанами. Многие из них

просто приобщались к «красивой», почти недоступной для них жизни, не теряя надежды, что

кто-нибудь из военных оценит их по достоинству и, кроме постели, предложит руку и

сердце. Местные газеты заполняли объявления: «Выйду замуж, познакомлюсь с российским

военным».

Столь высокая популярность бойцов российской армии объяснялась просто. Их

зарплата по местным меркам – просто фантастическое богатство. К тому же для многих

таджикистанских славянок «военный – это не профессия, а средство передвижения»

(современный вариант «застойной» шутки о евреях). Связав с ним судьбу, девушка через

некоторое время уедет в богатую и сытую – по здешним представлениям – Россию.

«Страшноватая все-таки страна этот Таджикистан. Я только приехал и пошел прямо в

форме погулять по парку, – рассказывал мне офицер-контрактник. – Подходит ко мне

русская женщина лет двадцати пяти, миловидная, интеллигентная. Спрашивает, давно ли я

служу в Таджикистане. В общем, разговорились. Она предложила мне себя на ночь, а взамен

попросила купить ей продуктов на неделю. Ну, скупил я полрынка, приехали мы к ней, а там

ее мать. И что меня поразило – старушка была мне очень рада. «Если бы не такие, как вы, то

мы бы давно с голоду подохли!» – сказала она со слезами на глазах».

Увы, не только в Таджикистане, но и в большинстве других среднеазиатских республик

торговля собой единственный возможный заработок для многих женщин.

В регионе, за исключением Казахстана, трудно найти работу с зарплатой выше пары

сотни долларов, и, чтобы выжить, женщины идут на любые ухищрения.

Одна из самых популярных работ – стриптизерша или проститутка в Китае,

Юго-Восточной Азии и богатых арабских странах. И азиаты, и арабы предпочитают девушек

европейской внешности; поэтому эта «престижная» в Средней Азии работа – прерогатива

исключительно местных русских.

Масштабность проникновения среднеазиатских славянок в регион ЮВА просто

поражает. Так, несколько лет назад в Бангкоке русские проститутки собирались на дискотеке

в гостинице Novotel, однако в реальности все они были уроженками Средней Азии. Да что

там Бангкок. Как-то судьба меня занесла в опиумный «золотой треугольник», а именно – в

контролируемый повстанцами район на северо-востоке Бирмы. Посидев в местном баре, я

вдруг почувствовал, что явно перебрал лишнего. Навстречу мне, покачиваясь, шли

полупьяные молоденькие европейки и отчетливо матерились по-русски. Они оказались

родом из Самарканда. Древнейшую профессию начали осваивать еще в Китае, однако затем,

во избежание конфликтов с полицией, перебрались сюда.

Власти Узбекистана пытаются препятствовать этой «рабочей» миграции, а вот в

Киргизии дело поставлено на поток – здесь действует множество посреднических фирм,

поставляющих «европеек» сластолюбивым восточным азиатам. Увы, заработок девушек на

этой работе редко выше двести-триста долларов в месяц: львиная доля дохода достается

работодателю.

Другой способ выживания для местных женщин – это освоение «древнейшей

профессии» у себя на родине. Цены просто бросовые. Так, в Ташкенте и Бишкеке секс на час

стоит около 20 долларов, а в провинции в несколько раз меньше. Уровень качества такой,

что ему могут позавидовать и тайские профессионалки. В бишкекских газетах, например,

можно прочесть объявления такого содержания: «Посмотреть лесбийскую любовь, а затем и

самому присоединиться к двум очаровательным подружкам. Это удовольствие можно

получить всего за 1500 сом (около $40. – Прим. авт .)». Даже по стилю бишкекские бордели

напоминают тайские: клиент сидит за чашкой кофе в кресле, выбирая среди танцующих

перед ним полуголых красавиц.

Работающие в регионе иностранцы по достоинству оценили преимущество местной

жизни. Знакомый итальянец, сотрудник одной из международных миссий, почти плакал,

уезжая из Бишкека. «Великолепные, почти дармовые рестораны, обилие готовых на все

красивейших женщин – это не жизнь, а рай! А в моем чертовом Милане проститутка на

полчаса сто евро стоит. О мадонна, зачем ты меня заставляешь возвращаться в эту глупую

Италию!»

В отличие от иностранцев, местные женщины идут на все, чтобы вырваться из этого

«рая». Мечта почти любой из них – найти зарубежного «принца». И здесь, опять же,

славянки имеют существенные преимущества перед девушками коренных народов Средней

Азии: американцы и европейцы женятся на них, как правило, более охотно.

Моя местная приятельница Вероника, 30-летняя мать-одиночка с двумя детьми, нашла

через брачное агентство 50-летнего бизнесмена из Нью-Йорка Джона, мечтавшего жениться

на русской женщине. Для великодушного американца чужие дети не были препятствием, и

он «готов был заботиться о них, как о своих собственных». Для моей подруги, пытавшейся

прожить со своими детьми на зарплату в сто долларов, упускать такой шанс было просто

преступно. На пути к счастью потенциальных молодоженов было несколько существенных

препятствий: Вероника совершенно не знала английского, за границей не бывала ни разу и

слабо представляла себе, о чем вообще можно разговаривать с иностранцем.