Поль Дюран-Рюэль - Воспоминания торговцев картинами

Подобно многим французам, я знаю Францию гораздо хуже, чем зарубежные страны; впрочем, я сожалею об этом; но я никогда не испытывал потребность путешествовать ради своего удовольствия. Конечно, я бы не имел ничего против путешествий, если бы мог прихватить с собой свою спальню, свою горничную и вдобавок проводника, так как я вечно путаюсь в железнодорожных маршрутах. Это означает, что я путешествую лишь тогда, когда меня вынуждают к тому обстоятельства. Это означает также, что единственные районы во Франции, которые я хорошо знаю, – это Виттель и Виши, куда я езжу по рекомендации врачей.

Я оказался в Виши в то время, когда взгляды многих ученых мира были прикованы к небольшой коммуне, расположенной в окрестностях курортного городка, – коммуне Глозеля.

Молодой крестьянин из этого местечка, по имени Фраден, обрабатывая отцовское поле, обнаружил в земле большое количество разнообразных предметов: камней и кирпичей, покрытых рисунками и непонятными знаками; некоторые археологи усмотрели в них бесценные следы неолитического периода. Однако другие специалисты по истории первобытного общества однозначно высказались в пользу мистификации, полагая, что молодой Фраден играл в ней роль если не главного лица, то, по крайней мере, сообщника. В результате между учеными разгорелся ожесточенный диспут, так называемая глозелевская ссора, которая восстановила друг против друга оба лагеря и в которую – никаких сомнений на сей счет у меня не было – я также окажусь позднее вовлеченным вопреки своей некомпетентности. Произошло это при следующих обстоятельствах.

Когда я проходил курс лечения на курорте в Виши, господин Демезон, автор книги «Животные, которых называют дикими», повстречавшись со мной в парке, где я гулял после завтрака, спросил: «Кстати, мсье Воллар, что вы делаете сегодня после полудня?.. Поедемте с нами в Глозель… это в получасе езды отсюда…»

Немного погодя автомобиль доставил нас к небольшой ферме, на одном из зданий которой можно было прочесть: «Музей Глозеля. Плата за вход – 4 франка».

Войдя внутрь, посетитель вынужден был таращить глаза, чтобы разглядеть хоть что-нибудь. Через крохотное окошко проникал слабый свет, скупо освещавший лишь половину комнаты, в глубине ее находились две витрины, где хранились загадочные остатки неолита. Нас было там человек десять; двое имели розетки чиновников министерства народного просвещения, из чего я заключил, что это, вероятно, профессора. Они что-то записывали в свои блокноты, и мне показалось, хозяин дома, папаша Фраден, неодобрительно смотрит на этих людей, которые делают пометки или зарисовывают музейные экспонаты.

– Однако ничего нельзя разобрать! – воскликнул один из двух предполагаемых университетских преподавателей.

И действительно, хоть как-то были освещены лишь три предмета: доска с увековеченными на ней именами знатных посетителей, книга отзывов, в которой последние оставили свои подписи, и прикрепленный к стене четырьмя гвоздями портрет короля Румынии, вырезанный из газеты, издаваемой в Виши, под ним от руки было написано: «Король в Глозеле».

Остановившись перед застекленными шкафами, мои спутники пытались разгадать «глозелевскую загадку». Возле двери стоял небольшой диван в стиле Луи-Филиппа. Я сел на него и, оглядевшись, заметил на столе кипу номеров журнала, который узнал по фиолетовой обложке.

– Да это же «Меркюр де Франс»! – воскликнул я, обращаясь к папаше Фрадену. – Кто же его здесь читает?

– Ну я, мсье…

– А почему вы читаете этот журнал?

– Для того, мсье, чтобы повысить уровень культуры.

При слове «культура» другой крестьянин, показывая своему соседу на папашу Фрадена, произнес:

– Возможно, он знает толк в неолите, но что касается культуры, то я говорю вам: когда после овса вы закончили с пшеницей, надо снова вернуться к овсу…

– Идемте поглядеть на раскопки! – вдруг воскликнул кто-то из посетителей.

И вся компания отправилась к месту раскопок. Папаша Фраден шел впереди всех вместе с двумя сановниками из министерства народного просвещения. За ними следовала небольшая группа, состоявшая из врача, геолога-любителя, господина Демезона, молодой актрисы мадемуазель Реймон и меня.

Интересующий нас участок был расположен ниже склона холма. По пути, возле поля, где росли пшеница и маис, мы заметили четырехугольную грядку с многолетними растениями красивого голубоватого цвета.

– Что это такое? – поинтересовался я.

Геолог предложил спросить об этом девочку, которая пасла рядом стадо.

Милый ребенок был поглощен чтением книги. Я вообразил, что это одна из многочисленных публикаций, порожденных известным научным спором. Но глозелевская лихорадка еще не коснулась нашей юной пастушки. То, что она так внимательно читала – и что, кстати, представляет, по-моему, куда больший интерес, чем проблемы первобытной истории, – было «Полой иглой», романом, принадлежащим перу автора «Приключений Арсена Люпена» [79].

Показав девочке на цветки, которые привлекли наше внимание, мы спросили:

– Что это за растение?

– Я знаю только то, что имеет отношение к баранам, – ответила она.

Однако мы все же получили необходимую информацию, так как в этот момент какой-то прохожий воскликнул: «Смотри-ка, топинамбуры!»

Было уже почти пять часов, когда мы добрались до места раскопок. Это был довольно изрытый глинистый участок, тут и там виднелись более или менее глубокие ямы. Потоптавшись в глине и не увидев ничего примечательного, мы двинулись обратно.

– Ну, мсье Воллар, что вы думаете обо всем этом? – спросил у меня один из наших спутников, когда мы сели в автомобиль, направлявшийся в Виши.

Почувствовав в это мгновение что-то твердое у себя под ступней, я снял ботинок и извлек из него подковный гвоздь.

– Эврика! – воскликнул я и, протянув этот предмет собеседнику, продолжал: – Смотрите: гвоздь!.. Теперь хорошенько следите за ходом моих рассуждений. Предположим, что когда-то на участке Фраденов находилось что-то вроде разборного дома… Представим, что его владелец собирал разные ветхие вещи; в конце концов коллекция ему опостылела, и, допустим, перебираясь в другое место, он сбросил весь этот хлам в овраг, который впоследствии засыпало.

– Разборный дом! Ну конечно! – воскликнул мой собеседник. – Это позволяет объяснить отсутствие неолитического фундамента, которое так удивило ученых… Любительская коллекция… Черт возьми! Вот почему на раскопках у Фраденов находят столько остатков различных эпох. Эта версия гораздо более убедительная, чем решение, предложенное господином Камилем Жюльяном, знаменитым ученым из Коллеж де Франс, согласно которому там находилось логовище колдуньи и все найденное является ее колдовским инвентарем.