Пол Престон - Франко. Биография

Муссолини согласился еще раз попытаться воздействовать на каудильо. Встреча была назначена на 12—13 февраля в Бордигере 79. Франко крайне неохотно принял приглашение. Подхалимы в правительстве изобразили ужас: как это каудильо отправится в дорогу в период международной напряженности — и Франко в конце концов убедил себя, что делает одолжение дуче. После военных поражений итальянцев на Балканах и в Северной Африке Муссолини нуждался в каком-нибудь пропагандистском эффекте, и Франко полагал, что в этом и состоит назначение Бордигеры 80. Однако дуче придерживался несколько иной точки зрения. Он писал королю Италии за три дня до назначенной встречи: «Считаю свою поездку в Бордигеру в высшей степени бесполезной и охотно избежал бы ее. Франко не скажет мне ничего отличного от того, что уже сказал фюреру» 81. Ко времени встречи Франко с Муссолини общественное мнение в Испании было категорически против вступления в войну. Разгром итальянцев в Киренаике британскими войсками, значительно уступавшими им в численности, и обстрел Генуи с моря 8 февраля породили в Испании антиитальянс-кие настроения, повлиявшие и на самого каудильо 82.

Поездку организовали по суше, через Францию. Десятого февраля Франко и Серрано Суньер отправились в дорогу колонной из семнадцати автомашин 83. Когда два дня спустя состоялась встреча, чиновник итальянской делегации Лука Пьетромарки описал Франко так: «Пустомеля, неясно выражает мысли, блуждает в мелочах, пускаясь в длинные отступления по военным вопросам», — полная противоположность четко изъясняющемуся Серрано Суньеру 84. Каудильо выразил подавленному и постаревшему Муссолини свою веру в победу Оси и чистосердечно признался: «Испания хочет вступить в войну; она боится только опоздать». Затяжку со вступлением он связал с отказом Германии предоставить помощь его стране и с обнаружившимся в Андае намерением Гитлера, заигрывать с Виши за счет имперских амбиций Испании. Муссолини спросил Франко, объявит ли он войну, если получит необходимую помощь и твердые обязательства удевлетворить его колониальные устремления. Каудильо ответил, что из-за голода и небоеспособности вступление в войну откладывается на несколько месяцев, но подчеркнул: «Вступление Испании в войну больше зависит от Германии, чем от самой Испании; чем раньше Германия пришлет помощь, тем скорее Испания внесет свой вклад в дело фашизма во всем мире» 85.

Муссолини был против попыток втянуть Франко в войну на стороне Оси. В своем ближайшем окружении он говорил: «Как можно вовлекать в войну нацию, у которой хлебных запасов хватит на один день?» Дуче убеждал немцев, что нет лучшей политики в отношении колеблющегося Франко, чем удерживать его в сфере влияния Оси 86. Пятичасовая встреча в Бордигере была окутана тайной, и испанская пресса приветствовала лишь укрепление братских итало-испанских отношений 87. После встречи с дуче Франко сказал, что тот «величайшая политическая фигура в мире. Если Гитлер мистик, провидец, очень близок по менталитету к славянам, то Муссолини, напротив, доступен, ясен в мыслях, никогда не отрывается от реальности, словом — «настоящий романский гений» 88. Дуче проинформировал Гитлера о пожеланиях Франко в тот самый момент, когда германский департамент экономического планирования сообщил, что требования каудильо невозможно выполнить, не поставив под угрозу военную мощь рейха. Риббентроп воспринял результаты встречи в Бордигере как определенный отказ Франко принять участие в военных действиях и поэтому уполномочил Шторера делать дальнейшие шаги по втягиванию Испании в войну 89. Когда же в конце концов Гитлер решил форсировать этот вопрос, германская военная машина уже была задействована на вызволение Италии из катастрофической ситуации на Балканах 90.

По пути из Бордигеры в Испанию Франко и Серрано Суньер встретились в Монпелье, правда, безрезультатно, с Петэном и его новым премьер-министром адмиралом Франсуа Дарланом 133 133 Для Дарлана, назначенного 10 февраля, это было первое официальное мероприятие. Дар-лан, возглавляя министерства иностранных дел, внутренних дел и информации, стал очевидным преемником Петэна. . У Франко, одержимого желанием прибрать к рукам как можно больше французских колоний в Северной Африке, было мало оснований для достижения какого-либо согласия с Петэном. Французы приняли каудильо с большой помпой и пышным церемониалом, щедро демонстрируя вина и надеясь выяснить, насколько чревата встреча в Бордигере угрозой их североафриканским территориям. После официального обеда Франко и Петэн уединились для приватных переговоров, а потом появились на балконе префектуры Монпелье. Франко поднял руку в фашистском приветствии, а Петэн ограничился тем, что по-военному отдал честь 91. Серрано Суньер утверждал, и это звучит правдоподобно, что Франко и Петэн говорили о том, как «не раздражать немцев». Пе-тэновский глава кабинета Анри Дю Мулен де Лабартет (Labarthėte) писал позднее, что маршал сказал ему: «Он хотел, чтобы я поддержал его в моих контактах с Гитлером и помог не допустить прохода германских войск через Испанию. Забавная просьба, отозваться на которую было бы крайне неловко. А жаль. Это отвечало бы нашим интересам». На вопрос, изменился ли Франко с тех пор, как Петэн видел его в последний раз, маршал ответил: «Нет, все такой же полный и претенциозный» (Non, toujours le meme: aussi gonflė, aussi prėtentieux) 92.

Каудильо понимал: то, что Гитлер отдает предпочтение Виши, нарушает его собственные планы. Если при своем неиссякаемом желании получить контроль над Французским Марокко Франко и просил Петэна о помощи против немцев, то лишь с целью притупить подозрения Виши 93. Каудильо разыгрывал с французами сложную игру. Он понимал, что не получит Французское Марокко из рук немцев, не заплатив за это высокой цены, поэтому начал снова запугивать французов своей военной мощью, чтобы добиться от них уступок. В течение 1941—1942 годов разнузданная кампания в прессе и появление фалангисгской настенной мазни в поддержку прав Испании на французскую Северную Африку сопровождались нажимом на посла Пьетри, но все это, усилиями генерала Ногэса, игнорировалось 94.

Двадцать шестого февраля, по прошествии трех недель, Франко наконец ответил на письмо Гитлера. В ситуации, когда под ударами генерала Рунштедта оказались на грани катастрофы Югославия и Греция 134 134 Агрессия Германии против Югославии и Греции началась только 6 апреля. (Примеч. перев.) , а войска Роммеля укрепили мощь стран Оси в Северной Африке, Франко начал склоняться к тому, чтобы снова открыть торг, но теперь он решил набивать себе цену. В дополнение к недавно выставленному Германии списку требований по материальной помощи каудильо выдвинул по максимуму территориальные притязания, а также дал ясно понять, что, прежде чем Испания вступит в войну, войскам Оси следует закрыть Суэцкий канал. Эту позицию разделяли и адмирал Редер (Raeder), и гитлеровский штаб ВМС 95. Письмо Франко выражает его истинную приверженность делу Оси и реальное желание Испании получить имперскую прибыль от успехов Гитлера. По мнению каудильо, Испания авансом заплатила за них во время Гражданской войны. В письме содержался легкий упрек по поводу того, что германские поставки так и не были осуществлены, тогда как в Испании люди мрут с голоду 96.