Пол Престон - Франко. Биография

Официальный ответ Мадрида Серрано Суньер передал Штореру в субботу 25 января. Текст, в привычной для Франко манере, был выдержан в примирительном тоне. Там утверждалось, что Германия неверно поняла Испанию, если посчитала, что ее позиция претерпела изменения. Переговоры с Англией и Соединенными Штатами Испания представляла как необходимое средство осуществить свои военные планы. Отчасти, указывалось в документе, эта необходимость — следствие медленного рассмотрения Германией испанских нужд. Далее говорилось: «Дата нашего вступления в войну определяется совершенно однозначными и конкретными требованиями. Задержка — отнюдь не предлог для того, чтобы вступить в войну в момент, когда можно будет пожинать плоды победы, добытой другими... Испания хочет внести реальный вклад в победу, вступить в войну и выйти из нее с честью» 69.

В понедельник 27 января, когда Штореру удалось встретиться с каудильо в присутствии Серрано Суньера, посол заявил, что ответ «совершенно неудовлетворителен», поскольку не содержит никакого упоминания о возможной дате вступления в войну. Тогда Франко необычайно пространно изложил масштабы экономических трудностей Испании. Согласно Штореру, в его длинной тираде заслуживало внимания лишь то, что генералиссимус, как никогда до этого, веско подчеркнул: «Испания несомненно вступит в войну». Каудильо также попросил, чтобы германские экономические эксперты сделали заключение о потребностях Испании, и то же должны сделать военные эксперты, возможно, фельдмаршал Кейтель. Шторер был убежден, что Франко чувствовал себя искренне уязвленным недоверием немцев к его заявлениям 70. В тот же день Серрано Суньер в том же ключе изложил испанскую позицию итальянскому послу 71.

И германский и итальянский послы многого насмотрелись в Испании, поэтому вошли в положение Серрано Суньера и Франко. Но Риббентроп разозлился, заметив сочувствие Шторера к испанцам, и обвинил посла в том, что тот позволяет каудильо выкрутиться. При этом он потребовал от Шторера точного изложения, как ответил Франко на предложение Германии о немедленном вступлении Испании в войну 72. По словам посла, каудильо «ясно и окончательно отклонит» германскую просьбу, если рейх назовет неприемлемую для Испании дату вступления в войну 73. В то время, когда страны Оси были озабочены оттягиванием сроков вступления Испании в войну, Союзников все более беспокоило, как бы продовольственный кризис не подтолкнул Франко к выступлению на стороне Оси. Спустя десять дней после «определенного требования» Риббентропа Уэдделл выразил опасение, что, не получая продовольственной помощи от Союзников, «Испания под давлением голода может ринуться в безумную африканскую авантюру в надежде добиться двух целей сразу — раздобыть провиант во Французском Марокко и осуществить территориальные амбиции» 74.

Пятого февраля 1941 года Гитлер написал Муссолини, что из-за нерешительности Франко упущена прекрасная возможность закрыть западную часть Средиземного моря. Отговорки каудильо, означавшие, что вступление Испании в войну откладывается до осени или зимы, заставили фюрера снова обратиться к дуче с просьбой воздействовать на Франко и переубедить его 75. Шансов добиться этого в условиях ухудшающейся с каждым днем ситуации в Испании было мало. Германские консулы сообщали, что в некоторых областях страны вообще нет хлеба, отмечаются грабежи на дорогах и бандитизм. Посол информировал Берлин о беспорядках в казармах и политической напряженности, обусловленной тем, «что и после Гражданской войны в заключении содержатся один-два миллиона красных, которых скверно кормят; их же семьи умирают с голоду». Каудильо получал аналогичные сообщения из управления безопасности, но, как отмечал Серрано Суньер, проявлял равнодушие к общественным настроениям. Военные все больше давили на Франко, требуя, чтобы он освободился от свояка. Такая перспектива устраивала Шторера, полагавшего, что нерешительность Франко порождена расколом в правительстве, и все это препятствует вступлению Испании в войну 76.

Новую попытку убедить каудильо сделал и Гитлер в своем письме от 6 февраля 1941 года. Снова перечислив аргументы в пользу того, что Испании следует встать рядом с Германией и Италией, фюрер в сдержанной манере опроверг доводы, использованные Франко для оттягивания вступления в войну. Ничем не угрожая, Гитлер просто приглашал каудильо присоединиться к нему в идеологической войне и предлагал начать поставки, но только после того, как Испания объявит войну Союзникам. При этом форма его выражений едва ли понравилась Франко: «Мы ведем битву не на жизнь, а на смерть и в данный момент не можем делать подарки». Фюрер также сравнил «колоссальные территориальные притязания Испании в Африке с весьма скромными притязаниями» Германии и Италии — несмотря на их «огромные кровавые жертвы». Создается впечатление, будто Гитлер решил, что каудильо потерян для него. Получив письмо 8 февраля, Франко заявил Штореру, что согласен со всем сказанным фюрером, и обещал ответить сразу по окончании спешно организованного визита в Италию. В то же утро он услышал о разгроме англичанами армии маршала Грациани под Бенгази 77.

Между тем 7 февраля 1941 года Шторер наконец получил меморандум испанского генштаба о потребностях Испании в импорте для укрепления боеспособности страны. Список включал удобрения, горючее, миллион тонн зерна, хлопок, резину, джут и другие материалы. Армия запрашивала 3750 тонн меди, радиостанции, телефонную и телеграфную аппаратуру, лекарства и медицинские средства, 90 артиллерийских батарей по четыре орудия в каждой, 400 зенитных орудий, 8 тысяч грузовых автомашин и значительное количество тягачей. ВВС просили запчасти для «Хейнкелей-111» и «Мессершмиттов Bf-109», а также снаряжение для трех эскадрилий летающих лодок. ВМС хотели получить торпеды, мины, пулеметы, глубинные бомбы, оптическое и другое оборудование и все это в значительных количествах. Для удовлетворения транспортных потребностей испанцам нужны были 180 локомотивов и 16 тысяч железнодорожных вагонов — либо 48 тысяч грузовиков. Сверх военных нужд испанцы просили еще 13 — 15 тысяч грузовиков. Когда с этим списком ознакомились в Берлине, директор департамента экономической политики констатировал: испанские запросы «настолько очевидно нереализуемы, что их нельзя рассматривать иначе, как предлог избежать вступления в войну». Все перечисленное в списке было необходимо для укрепления экономической и военной мощи Испании, для обретения ею способности наносить удары противнику, но удовлетворение этих потребностей нанесло бы серьезный ущерб интересам Германии 78.