Пол Престон - Франко. Биография

И после возвращения Салазара в Лиссабон Франко продолжал проявлять восторженные чувства к Оси. Четырнадцатого февраля 1942 года генералиссимус выступил перед высшими офицерами армии в Алкасаре (замок в Севилье). Радуясь поражению, которое днем раньше британцы потерпели в Сингапуре*, он говорил с нескрываемой симпатией и как лучший друг о будущих победителях. Видимо, каудильо еще не читал множества сообщений из испанского посольства в Берлине о катастрофической ситуации, в которую попали немцы в России 13. Он выразил удивление тем, что часть мира ведет борьбу с Германией, «разрушая оплот, сдерживающий русские орды и защищающий западную цивилизацию». Франко заявил о своей «абсолютной уверенности» в грядущей победе Германии. Не подозревая, что его обещание не выдержит проверки временем, он повторил слова, сказанные Салазару: «Если путь на Берлин окажется открытым, то не одна дивизия испанских добровольцев, а миллион испанцев предложат свою помощь» 155 155 * Имеется в виду, очевидно, сдача крепости Сингапур японцам (официально это датируется .

Его слова не привлекли к себе внимания ни в Лондоне, ни в Берлине 156 156 февраля). (Примеч. перев.) . Недовольный Геббельс записал в своем дневнике: «Куда лучше, если бы он объявил войну большевизму. Но чего можно ждать от генерала такого сорта?» Ранее в том же месяце, когда Франко выказывал преданность Католической церкви, Геббельс записал: «Было бы куда достойней, если бы Испания осталась верной Оси. Франко, насколько мы знаем, примерный фанатик. Сегодня каудильо допускает, чтобы Испанией управляли его жена и отец-исповедник, а не он сам. Прекрасного революционера мы посадили на трон!» 16.

Разрываясь между идейной близостью к Оси и экономическим давлением со стороны Союзников, Франко обнаружил, что внешнеполитические трения сказываются на его режиме. Так, поставки нефти сократились настолько, что в феврале 1942 года пришлось закрыть испанский нефтеперегонный завод. Франко со скрежетом зубовным пришлось согласиться с Вашингтоном, требующим, чтобы последующие поставки нефти совершались лишь при условии американского надзора за ее использованием 17. Скверное экономическое положение в Испании привело к появлению горячих и лживых публичных опровержений существования договоренности, по которой Испания на Канарских островах снабжает горючим германские подводные лодки 18. Это унижение вызвало в прессе поток резких антиамериканских статей 19. В действительности американские подозрения насчет того, что Испания выполняет роль скрытого прорана в блокаде Германии, были весьма обоснованными. В октябре 1941 года фон Шторер говорил генералу, что Испания куда ценнее как разрушитель блокады, чем как участник войны, и это подтвердилось в феврале 1942 года. Эрнст фон Вай-цзекер, государственный секретарь, принял нового военного атташе в Танжере полковника Ханса Реннера перед его отъездом к месту новой службы и сказал, что спокойствие в Испании и Северной Африке служит интересам Германии. Вайцзекер подчеркнул, что Испанию необходимо держать в тени и ни в коем случае не давать ей открыто участвовать в войне, пояснив при этом: «Мы получаем от Испании солидную поддержку в ведении войны и никоим образом не должны лишаться ее» 20.

В этот момент каудильо, придавленному грузом внутренних и внешних проблем, сообщили, что 24 февраля умер его отец. Телеграммы соболезнования прислали Муссолини и маршал Петэн 21. Легко предположить, что у Франко, занятого непрерывными ссорами между его сторонниками, не было времени горевать, тем более что с доном Николасом его связывали сложные отношения. Каудильо всю жизнь ненавидел отца, считая его виновником несчастий матери. По-видимому зная об этом, дон Николас редко упускал случай выразить презрение к среднему сыну. Разумеется, Николас Франко Сальгадо-Араухо никогда не выказывал ни гордости, ни радости от того, что сын достиг таких политических высот, часто называл его «неудачником» и насмехался над окружавшими его сына подхалимами. Манию Франко насчет «еврейско-масонского заговора» отец находил особенно смешной, говоря: «Что мой сын может знать о масонстве? Оно объединяет знаменитых и достойнейших людей, наверняка превосходящих его по своим знаниям и открытости духа» 22. В мадридских барах часто слышали, как он, крепко выпив, громко сыпал оскорблениями в адрес сына, называя его даже «свиньей и сводником» (un cabrdn у un chulo). Поскольку выходки дона Николаса время от времени приводили к его аресту и содержанию под стражей — пока не выяснялась личность задержанного, — каудильо был полностью осведомлен о презрительном отношении к нему отца 23.

Судя по реакции на смерть дона Николаса, уход того из семьи и отношение к карьере сына весьма травмировали каудильо. Свалившись от кровоизлияния в мозг, 84-летний старик умирал долго, и старший сын Николас наведывался к нему почти каждую неделю из Лиссабона. Франко же не проявлял к умирающему отцу никакого чувства 24. С мстительной жестокостью он приказал, чтобы тело убрали из дома на мадридской улице Фуэнкаррал, где Николас Франко Сальгадо-Араухо прожил тридцать пять лет в гражданском браке с Агу-стиной Алданой. С этой женщиной он провел большую часть жизни, и она ухаживала за ним до его последнего дня. Франко считал ее безнравственной проституткой, которая отняла дона Николаса у его матери и навлекла позор на семью. Команда гражданских гвардейцев забрала тело покойного у Агустины, убитой горем, и увезла. Николаса Франко хоронили в форме генерала административного корпуса, воздав ему воинские почести, подобающие отцу каудильо. Франко еще раз отомстил Агустине, не позволив ей присутствовать на похоронах. Сам он не проводил отца в последний путь, дойдя с кортежем только до ворот Пардо 25.

Если бы он нуждался в предлоге для такого поступка, политические события, на решение которых требовалась уйма времени, вполне оправдали бы его. Трения между консервативными правыми, которых представляли генералы, и новыми правыми — Фалангой — вынудили каудильо принять несвойственные ему решительные шаги. Недовольство военных Серрано Суньером росло с каждым днем 26. Очень активно действовал против куньядиссимуса генерал Эспиноса, в свое время смещенный с должности испанского посла в Третьем рейхе, на которой его заменил человек Серрано Суньера — граф де Майалде. Движимый ненавистью к куньядиссимусу, Эспиноса, как поговаривали в марте 1942 года, участвовал вместе с Кинделаном и Оргасом в подготовке путча против Франко. Заняв в середине апреля пост командующего VI — Бургосским — военным округом, он произнес пламенную речь, отметив в ней «необоснованность и безграничность амбиций» Серрано Суньера, которого Эспиноса прежде, в личной беседе, обвинил в предательстве. Реакция Франко последовала незамедлительно: через несколько дней Эспиноса был снят. Правда, эту акцию отчасти сбалансировало смещение политического секретаря куньядиссимуса — Фелипе Ксименеса (Ximėnez) де Сандовала, скомпрометированного сторонниками Арресе обвинениями в гомосексуализме 27. Кинделан и другие генералы, возмущенные случившимся с Эспиносой, усмотрели в этом козни свояка генералиссимуса. На самом же деле они переоценили возможность Серрано Суньера, который оказывался во все большей изоляции 28.