Пол Престон - Франко. Биография

Лживость заявлений Франко о дружбе обнаружилась менее чем через неделю. Четырнадцатого ноября Шторер запросил разрешение, чтобы германские самолеты использовали Балеарские острова как базу, с которой они могли бы проводить операции по спасению своих летчиков, сбитых над Средиземным морем. Когда Хордана 19 ноября на регулярно происходящей по четвергам встрече с Франко поднял этот вопрос, каудильо сказал, что откажет немцам, поскольку удовлетворение их просьбы спровоцировало бы враждебные акции Союзников 130. Отказ, возможно, был, частью стратегии Франко, призванной убедить немцев в необходимости предоставить ему военную помощь для выступления против Союзников. 24 ноября 1942 года испанский министр иностранных дел составил документ под названием «Основы политических переговоров с Германией». Из него явствует, что каудильо хотел получить германское оружие без предварительных условий, бесплатно и без надзора со стороны германских специалистов 131. Это было проявлением типичной для него инициативы — неясной, двусмысленной, открывающей простор для любых действий. В сущности, это не что иное, как явная просьба о том, чтобы Ось помогла своему союзнику укрепить позиции в тот момент, когда у его границ концентрируются все большие силы противоборствующей стороны. При всех своих симпатиях к Третьему рейху Франко пытался использовать трудности стран Оси — так же как он преувеличивал угрозы Германии, чтобы добиться поблажек от Союзников.

Пустив в ход всю свою врожденную хитрость, чтобы противостоять и Союзникам, и Оси, Франко решил действовать по возможности независимо. На заседании кабинета 23 ноября он дал указания Хордане добиться от американцев выполнения их обещаний об экономической помощи Испании. Хейес с оптимизмом встретил последовавший вскоре запрос об оказании помощи топливом и продовольствием, увидев в этом знак того, что «Хордана и Франко, вероятно, предвидят теперь грядущую победу Объединенных Наций, поэтому мы можем рассматривать их как потенциальных друзей, а не врагов» 132. Хейес пришел к правильному выводу на основании ложных посылок. Настроения же Франко того периода выявились в дни празднования его 50-летия. Он заявил Арресе и делегации Фаланги: «На вашу веру и ваш фанатизм я отвечаю своими. Я верю в Испанию, потому что верю в Фалангу» 133. В благодарственных посланиях Гитлеру, королю Виктору-Эммануилу III и Муссолини, поздравившим его, Франко пожелал побед их армиям «в славном деле освобождения Европы от большевистского террора» 134.

Через три дня, 7 декабря, в своем обращении к Национальному совету Фаланги каудильо подтвердил свою несокрушимую преданность Оси. Это была одна из самых показательных и важных его речей. Однако в том, что раньше казалось благодушием и близорукостью, угадывались слабые намеки на поиски формулы собственного выживания в случае поражения Оси. Туманно выражая свои политические симпатии, Франко предрекал, что человечеству предстоит пережить драматические моменты, после того как война подойдет к концу. Он все еще считал, что либеральные демократии обречены: «Либеральный мир распадется, становясь жертвой собственных ошибок, и с ним падет коммерческий империализм и финансовый капитализм с его миллионами безработных». Катаклизмы, которые каудильо предсказывал Британии и Америке, уже совершились, по его словам, после Первой мировой войны в Италии, где, однако, «гений Муссолини обозначил фашистское начало и конец всему, что было справедливого и гуманного в восстании итальянского народа». Сходные похвалы были найдены и для нацизма.

Каудильо гордо сравнивал свой режим с «юношеским сознанием» фашизма и нацизма, восстающим «против лицемерия и неэффективности либеральных систем». Одержимый мегаломанией, он предрек, что либеральным демократиям — независимо от того, выиграют они в войне или проиграют, — придется столкнуться с революционным потоком, который им не удастся удержать в рамках буржуазной демократии, и тогда они обратятся к испанскому примеру. «Зная, что владеем истиной, ради которой работали шесть лет, мы спокойно наблюдаем за событиями». Как и большая часть его публичных заявлений, эта речь отличалась невнятностью. Однако за путаницей и противоречиями уже виделись зачатки будущей системы аргументации, утверждающей, будто франкизм — поистине оригинальный путь, отличающийся от фашизма. Каудильо заявил, что в случае маловероятной победы Союзников он станет их ценным партнером. Как обычно, оставляя за собой свободу выбора, Франко также задумывался об «основании» новой фалангисгской монархии вместо реставрации старой конституционной, если того потребуют его интересы 135. После успешного проведения операции «Факел» Каудильо начал всерьез беспокоиться о собственной безопасности.

Январь 1943 года — январь 1944 года

Несмотря на неиссякаемую симпатию к Оси, теперь Франко старался поддерживать хорошие отношения с обеими сторонами. В четверг 26 ноября 1942 года он сказал Хордане, что пора нанести визит Оливейре Салазару — в ответ на его визит в Севилью девятью месяцами раньше. Испанская делегация отбыла 18 декабря. Хордана был принят португальским президентом генералом Антониу Кармоной, а вслед за этим, 20 декабря 1942 года, подписал с Салазаром договор, известный под названием Иберийского блока. В обеих странах его стали превозносить как оплот будущего мира 1. В Берлине к визиту отнеслись с неприязнью 2. Франко решил скрывать до поры до времени свои имперские притязания на Португалию, и в то же время боялся вести себя неосторожно с Третьим рейхом. Когда он послал в Марокко приверженца Оси генерала Ягуэ, американцы выделили значительную часть войск на случай испанского вторжения во Французское Марокко 3.

Ягуэ был не единственным прогермански настроенным генералом в армии. Муньоса Грандеса, оставившего русский фронт, 13 декабря 1942 года снова принял Гитлер и наградил за командование Голубой дивизией Дубовыми Листьями к Рыцарскому Железному кресту — знаком отличия, являвшимся вожделенным для любого военного. Фюрер все еще рассчитывал использовать Муньоса, надеясь, что тот будет влиять на Франко. Человек аскетического склада, Муньос Грандес слишком многое повидал в нацистской Германии и поэтому критически относился к режиму Франко, игнорирующему социальную справедливость и имеющему плохую административную систему. Главная забота Гитлера состояла в том, чтобы Испания выступила против любого вторжения Союзников, и ради этого он предложил поставлять Испании германское оружие. Вопрос о германских угрозах Испании не поднимался 4. Когда в феврале 1943 года Муньос Грандес вернулся в Испанию, каудильо повысил его в звании генерал-лейтенанта, вручил высшую награду Фаланги — «Пальма де Плата» — и назначил его администратором штаб-квартиры на место Москардо. Это был типичный для Франко хитрый ход. Высокий чин не позволял Муньосу Грандесу командовать лишь дивизией и предотвратил его возвращение в Германию, имевшую на него виды. Должность в Пардо вообще лишала Муньоса доступа к командованию войсками. Франко держал его при себе и вел себя с ним на публике как с приближенным. Сам Муньос Грандес бьш доволен, что состоит при каудильо и имеет возможность склонять его к безоглядной поддержке Германии 5.