Пол Престон - Франко. Биография

Попытки освободить Хосе Антонио все же предцринимались, и Франко, хотя и с неохотой, давал на них свое согласие, поскольку не дать его — значило рисковать добрым отношением к себе со стороны Фаланги, которая оказывала полувоенную и политическую помощь во всей мятежной зоне. Вначале дело освобождения своего вождя возглавили изолированные группы фалангистов в Аликанте. Потом, в начале сентября, были предприняты более серьезные попытки — в то время страну посетили немцы, рассматривавшие Фалангу как испанский компонент будущего нового мирового порядка. Германская помощь в деле освобождения лидера фалангистов была оговорена на самом высоком уровне, и немцы получили заверения, что операция одобрена генералом Франко.

Прецеденты такого рода уже имели место. Так, Франко просил немцев о помощи в освобождении родственников Исабель Паскуал де Побил, жены его брата Николаса. Благодаря усилиям Ханса Иоахима фон Кноблоха, германского консула в Аликанте, восемнадцать родственников Паскуал де Побил под видом немецких моряков были взяты на борт германского военного корабля. И при попытке освободить фалангистского лидера ставка делалась на взаимодействие между командами стоявших в порту Аликанте германских кораблей и фон Кноблохом. Кноблох действовал в контакте с подвижным, нервным фалангистом Агустином Аснаром; у них был разработан примитивный план освободить Примо де Риверу за взятку. План провалился, Аснара схватили, но он чудом спасся. На фон Кноблоха было совершено покушение, и после этого, 4 октября, республиканцы выдворили его из Аликанте 85.

Прибыв 6 октября в Севилью, фон Кноблох и Аснар возобновили попытки освободить Хосе Антонио. Фон Кноблох разработал план подкупа республиканского гражданского губернатора Аликанте, а Аснар готовил побег фалангистского лидера. Обоих принял Франко. Поблагодарив фон Кноблоха за вывоз из Аликанте родственников своего брата Николаса, Франко дал добро на дальнейшие попытки спасения Хосе Антонио. Однако это устное позволение Франко дал скрепя сердце. Фон Кноблох вернулся в Аликанте, чтобы продолжать осуществление своего плана, а Франко сообщил германским властям, что настаивает на ряде условий: спасать Хосе Антонио следует без выкупа; если же платить все-таки придется, то следует поторговаться; фон Кноблох не должен принимать участия в операции. Эти странные условия существенно уменьшали шансы на успех, но немцев они не остановили. Потом от Франко поступили еще более странные инструкции: в случае успеха операции факт освобождения Хосе Антонио должен храниться в секрете; в случае освобождения ему не следует находиться вместе с фон Кноблохом — главным связующим звеном с фа-лангистским руководством; его должен будет допросить человек, назначенный самим Франко; его не должны высаживать 61 61 Очевидно, Хосе Антонио предполагалось вывезти на немецком корабле. (Примеч. перев.) в националистской зоне без разрешения Франко. Франко сообщил немцам, что есть сомнения в психическом здоровье Примо де Риверы. И операция оказалась сорванной 86.

Следующая попытка освободить Примо де Риверу исходила от Рамона Ка-саньяса Паланки, руководителя (Jefe) Фаланги в Марокко. Он предложил обменять его на жену и дочерей генерала Миахи, которые содержались в заключении в Мелилье. Франко, по-видимому, не разрешил предоставить участникам переговоров официальных полномочий, хотя позже он согласился, чтобы семья генерала Миахи была обменена на семью карлиста Хоакйна Бау. Каудильо отказался также разрешить другому фалангисту, Максимиано Гарсйа Венеро, развернуть международную кампанию за спасение жизни Хосе Антонио 87. Франко сорвал и старания Хосе Фината, графа де Майалде, друга Хосе Антонио. Май-алде был женат на внучке графа де Романонеса и сумел убедить почтенного политика употребить свои контакты с французским правительством и убедить Блюма вступиться перед Мадридом за Примо де Риверу. Франко задержал Романонеса с отъездом во Францию, а там подоспело и объявление смертного приговора 88.

Хосе Антонио Примо де Ривера был расстрелян в тюрьме Аликанте 20 ноября 1936 года. Франко тут же раскрутил пропагандистскую машину, чтобы извлечь максимум выгоды из смерти героя, а в душе радовался, что теперь не надо будет терпеть присутствие этого человека. Известие о казни пришло в штаб-квартиру Франко вскоре после того, как она состоялась 89. Во всяком случае, 21 ноября об этом написали националистские и французские газеты. Вплоть до 16 ноября 1938 года Франко публично предпочитал демонстрировать, будтб не верит, что Хосе Антонио мертв. Пока Франко проводил политические мероприятия, направленные на укрепление своей власти, ему был нужнее «живой» фалангистский лидер. После объявления о его смерти события могли бы развиваться так, что вопрос о новом лидере Фаланги встал бы раньше, чем Франко успел бы укрепить собственные позиции. Временный лидер Фаланги, горячий, но. недалекий Мануэль Эдилья (Hedilla), допустил тактическую ошибку, идя на поводу Франко. Первое сообщение о казни совпало с проведением 21 ноября в Саламанке III Национального совета Испанской фаланги и ХОНС — Хунт национально-синдикалистского наступления (JONS — las Juntas de la Ofensiva Nacional Sindicalista), но Эдилья не объявил там о смерти лидера в тщетной, но основанной на многочисленных слухах надежде, что их Хосе Антонио каким-то чудом удалось спастись. А после этого Франко уже имел дело с обезглавленной Фалангой 90.

В отношении Франко к «отсутствующему» Хосе Антонио Примо де Ривере ярко проявился до странности убогий ход его мыслей. В 1937 году он говорил Серрано Суньеру: «Возможно, они передали его русским, а те, возможно, кастрировали его» 91. Франко использовал культ «отсутствующего» (ausente), чтобы поставить Фалангу под свой контроль. Вся фалангисгская символика и аксессуары были употреблены на то, чтобы замаскировать ее быстрое идеологическое разоружение. Некоторые работы Примо де Риверы оказались под негласным запретом, а ставший на его место Эдилья в 1937 году будет брошен в тюрьму и приговорен к смертной казни. Пропаганда представляла Франко в качестве истинного наследника Хосе Антонио, а в сугубо личных беседах каудильо высказывал свое презрение к фалангисгскому лидеру. Серрано Суньер однажды убедился, что одной похвалы в адрес Хосе Антонио достаточно, чтобы вывести Франко из себя. Как-то генералиссимус взорвался: «Видишь, вечно носятся с этим мальчишкой, будто он невесть что из себя представлял» (Lo ves, siempre а vueltas con la figūra de ese muchacho сото cosa extraordinaria). В другой раз Франко с видимым удовольствием сообщил, будто у него есть доказательства того, что Примо де Ривера умер как трус 92.

Возможно, Хосе Антонио пытался каким-то образом предотвратить всеобщую бойню, но остается вопросом, удалось бы ему добиться такой цели в господствовавшей тогда атмосфере истерии? Этот человек был безусловно открыт идее национального примирения, от которой Франко был бесконечно далек не только во время войны, но и в последующие тридцать пять лет. В последние дни своей жизни Хосе Антонио в тюремной камере делал наброски состава и политики правительства «национального согласия», первым актом которого была бы всеобщая амнистия. Его отношение к Франко ясно проявилось в его комментариях по поводу последствий военной победы, которая, как считал Хосе Антонио, будет способствовать только консервации прошлого. Он видел в такой победе триумф «группы генералов с благородными устремлениями», но с угнетающе посредственным «уровнем политического мышления», приверженных «банальным простым истинам», опирающимся «на 1) непримиримый, грубый и неприятный древний карлизм; 2) консервативные классы, продажные, близорукие и трусливые; 3) аграрный и финансовый капитализм».