Пол Престон - Франко. Биография

Болезненно самолюбивого Франко не могло не возмутить пренебрежительное отношение немцев и итальянцев к его воинским доблестям. Однако он ничем не проявил своего недовольства и принял все предложения Муссолини, в том числе и о включении в свой штаб иностранных офицеров. Согласно Кинделану, который не был сторонником дружеских отношений Франко и дуче, генералиссимус отнюдь не считал, что пополнения из-за рубежа станут решающим фактором победы, хотя вооружены и экипированы они были получше солдат Франко и имели опыт войны в Абиссинии. Поэтому Франко решил испытать их в сравнительно легких боях на юге 86.

Чтобы как-то компенсировать неудачу под Мадридом, генералиссимус принял предложение Кейпо начать неспешное наступление на Малагу. Кампания по очистке Андалусии от остатков войск противника, такая же дикая и кровавая, как и марш на Мадрид, до того проводившаяся спорадически, в середине декабря приняла систематический характер и проходила весьма успешно 87. Однако по прибытии итальянских войск ход военных действий резко изменился. Франко хотел опробовать их в операциях, проводимых по его усмотрению, но выбор был за Муссолини. Как только чернорубашечники оказались в Испании, Муссолини 18 декабря 1936 года напомнил Роатте о своем давнем желании быстрее захватить Малагу. Роатта немедленно информировал об этом Франко, и тот не стал возражать. После этого дуче стал с энтузиазмом следить за ходом наступления, поскольку считал этот план своим детищем 88.

Франко хотел включить вновь прибывших итальянцев в смешанные части на Мадридском фронте, но вынужден был уступить желанию Муссолини видеть их действующими самостоятельно в Андалусии 89. В связи с тем, что оборона республиканцев была неглубокой и растянутой по фронту, Роатта видел успех в «быстрой войне» (guerra celere) — .атаке своими механизированными колоннами. Франко же склонялся к предложению Кейпо — постепенному, но основательному захвату территории. Франко не могла радовать перспектива молниеносной победы, плоды которой будет вкушать Муссолини и которая, возможно, решит исход войны еще до того, как Франко упрочит свое лидерство среди националистов. Двадцать седьмого декабря Роатта легко переубедил генералиссимуса, заставив того отказаться от преимуществ медленного продвижения, сопровождавшегося политическими чистками. Они достигли компромиссного решения о сочетании обоих видов наступления. Но стоило Франко заикнуться о переброске пары механизированных рот под Мадрид, как Роатта с ходу отверг его просьбу на том основании, что, мол, эти части очень нужны для подготовки наступления на Малагу. Девятого января оптимист Роатта и скептик Кейпо согласились разделить между собой обязанности в соответствии с принятым компромиссным планом 90. В середине января две колонны под командованием Кейпо де Льяно, который руководил действиями с борта крейсера «Канарис», и Роатты, обосновавшегося на суше, начали продвижение к Малаге. К концу месяца, после взятия Аламы на дороге Малага — Гранада, войска были готовы к заключительному штурму.

Полковник Вольфрам фон Рихтхофен, начальник штаба легиона «Кондор», записал 3 февраля в своем дневнике: «Об итальянцах, их местонахождении и намерениях ничего не известно. Франко о своих частях тоже ничего не знает. Ему бы надо съездить в Севилью, чтобы войти в курс дела и сохранить надежду на дележку лавров от победы в Малаге» 91. Дабы создать впечатление о своем контроле над ситуацией, Франко в этот момент уже находился на пути из Саламанки в Севилью. В этот же день 3 февраля итало-испанские войска под проливным дождем штурмовали Малагу. Наступление шло по расходящимся концентрическим окружностям. Испанские войска двигались на восток от Марбельи, а итальянские механизированные колонны устремились на запад от Аламы, не заботясь о флангах 92. Генералиссимус 5 февраля в Антекере обсудил с Кейпо де Льяно ход наступления. Убежденный, что операция идет по плану и закончится успехом, Франко не стал ждать падения Малаги и вернулся 6 февраля в Севилью, а на другой день был уже в Саламанке, чтобы следить за новым наступлением на Мадридском фронте 93.

Седьмого февраля, совершив стремительный бросок, войска вышли к городу. В эти дни командование обороной менялось с пугающей быстротой, моральный дух защитников был на предельно низком уровне, и после бомбардировок города итальянской авиацией и обстрела с моря он был взят без труда. Первыми в город вошли итальянские войска, и короткое время похозяйничав там, демонстративно передали его испанцам. Роатта приписал победу гению Муссолини и направил Франко торжественную, но с ущемляющим достоинство Франко подтекстом, телеграмму: «Войска под моим командованием имеют честь передать город Малагу Вашему Превосходительству» 94. На самом деле, учитывая огромный перевес наступавших в численности и вооружении, повод для столь масштабных торжеств был явно преувеличен. Не получив помощи со стороны правительства, находящегося в Валенсии, защитники города были подготовлены не лучше, чем наскоро собранные отряды милиции, столкнувшиеся с франкистской африканской армией полгода назад 95. Ни итальянцы, ни националисты, войдя в город, не знали пощады. Голоса протеста из-за рубежа на сей раз звучали тише, чем после зверств в Бадахосе, поскольку Франко не пустил военных корреспондентов в Малагу 96. После боев Кейпо и Роатта направили механизированную колонну преследовать толпу беженцев, растянувшуюся по прибрежной дороге. В самом городе за первую неделю было расстреляно около четырех тысяч республиканцев, но массовые избиения продолжались еще несколько месяцев. Забитую беженцами дорогу обстреливали корабли и подвергали бомбежке и пулеметному обстрелу самолеты 97.

Когда в Саламанку пришло от Роатты известие о взятии Малаги, Франко не выказал особого восторга, что было легко объяснимо: ему лишний раз напомнили об унизительной зависимости от Муссолини. Милян Астрай, придя поздравить генералиссимуса и застав его за сосредоточенным разглядыванием карты на стене, воскликнул: «Думал, что увижу тебя празднующим взятие Малаги, а не разглядывающим здесь в одиночестве карту!» Стараясь не демонстрировать свою досаду слишком явно, Франко указал на карту и сказал: «Смотри, сколько нам еще осталось отвоевать! Так что я не могу позволить себе роскоши отдыхать» 98. С угрюмым видом, притворяясь всецело поглощенным военными заботами, Франко был не похож на себя, обычно уверенного в победе. Конечно, он был озабочен ходом сражения в долине реки Харамы, начатого как раз накануне падения Малаги, но при ином раскладе он вряд ли чувствовал бы себя равнодушным — взятие Малаги было серьезным ударом по республике с точки зрения захвата территории, пленных и оружия. Франко теперь контролировал всю провинцию Малага, специализировавшуюся на производстве продовольствия, и большую часть Гранады. Он лишил противника стратегически важного морского порта и сократил протяженность южного фронта. Нарочитое отсутствие интереса указывало на его недовольство этим беспардонным Роаттой, который оповестил весь мир о победе Муссолини, а не о его, Франко, победе 99.