Пол Престон - Франко. Биография

Вдали от помпезности Саламанки Роатта, Фалделла и другие высокие итальянские военные чины были буквально в шоке от безжалостного истребления пленных и гражданского населения в своем тылу 3. Канталупо запросил инструкций из Рима, и 2 марта Чано дал ему указания от имени итальянского правительства передать Франко просьбу проявлять умеренность в обращении с противником, поскольку неограниченная жестокость лишь способствует затягиванию войны. Когда 3 марта Канталупо встретился с Франко, каудильо хорошо подготовился к разговору. Канталупо призвал Франко ограничить массовые казни в Малаге, чтобы сбить волну протестов за рубежом. Отрицая свою персональную ответственность и посетовав на трудность контроля за ситуацией, Франко заявил, что массовые казни прекращены, «за исключением проводимых неуправляемыми элементами». На самом деле убийств вряд ли стало меньше, изменился лишь их юридический базис. Беспорядочные казни сменились быстрыми военными трибуналами местных властей и немедленным приведением смертных приговоров в исполнение. Франко заверил Канталупо, что он якобы направил на места указание проявлять большее милосердие к некультурной массе (masse incolte) и продолжать строго наказывать «руководителей и преступников», и в результате, дескать, только каждое пятое дело стало заканчиваться расстрелом.

Тем не менее в Рим продолжали поступать ужасающие известия от Бьянки, итальянского консула в Малаге 69 69 Один из ответственных за репрессии, молодой военный прокурор Карлос Ариас Наварро, прозванный «палачом Малаги», позже станет близким другом семьи Франко, а в 1973 году займет место Карреро Бланко на посту премьер-министра. . Седьмого марта Канталупо получил инструкции посетить Малагу, но Франко отговорил его от этого поступка, сказав, что ситуация слишком опасна для такой поездки. И тем не менее генералиссимус велел снять с должности двух членов военных трибуналов 4. Сетования Франко на трудности сдержать волну убийств в Малаге явно контрастировали с его ответом кардиналу Гома в ответ на жалобу того по поводу расстрела во второй половине октября баскских священников. Ценя доброе отношение церкви к делу националистов более высоко, чем помощь итальянцев, Франко тут же ответил: «Ваше Преосвященство может быть уверено, что это будет немедленно прекращено». Вскоре после этого Сагронис подтвердил кардиналу, что «были приняты быстрые и энергичные меры» 5.

Всерьез столкнувшись с широким международным резонансом, который вызвала огласка повальных репрессий в националистской зоне, Франко дал блестящее по двусмысленности интервью Рэндолфу Черчиллю. Характеризуя свою политику как «гуманную, справедливую и милосердную», Франко сильно расходился во мнениях на этот счет с Черчиллем и его читателями. Франко заявил, что «главари шайки и виновные в убийствах» будут подвергнуты смертной казни, но это будет справедливое возмездие». При этом он лицемерно обещал, что судить их будут честно, с защитниками и «со всеми возможностями изложить дело, с приглашением свидетелей». Он забыл упомянуть, что защитников будут назначать сами суды, и эти защитники часто будут превосходить обвинение в суровости приговоров. Равным образом после заявления Франко: «Когда мы победим, то должны будем закрепить нашу победу, умиротворить недовольные элементы и объединить страну» — Черчилль не мог представить себе масштаба кровопролития и террора, к которым прибегнут франкисты для достижения этих целей 6.

На протяжении большей части Гражданской войны те пленные, которых не казнили на месте и не убили в тылу националистской армии террористические команды фалангистов, представали перед военными трибуналами. Эти трибуналы работали в спешке, часто судили людей группами по трафаретным обвинениям, почти не давая обвиняемым возможности защищаться. Для утверждения смертного приговора хватало подписи командующего вооруженными силами провинции. После протестов итальянцев с марта 1937 года смертные приговоры стали утверждаться в штаб-квартире генералиссимуса. Последнее слово оставалось за Франко, но не как за главой государства, а как за верховным главнокомандующим. В этой его роли его доверенным лицом был подполковник Лоренсо Мартинес Фусет из военно-юридической службы, юрисконсульт штаба генералиссимуса (auditor del Cuartel General del Generalisimo). Франко настаивал, чтобы все смертные приговоры визировались лично им, хотя на вынесение решений не тратил много времени. Несмотря на созданный режимом миф о том, что, не жалея сил, милосердный каудильо за полночь сидел в колебаниях над смертными приговорами, на самом деле все обстояло куда проще. В Саламанке или Бургосе, после обеда или кофе, а то и в машине, везущей его на фронт, каудильо перелистывал пачку приговоров и подписывал их, часто не читая, но отменяя самую дикую форму казни — удушение гарротой. Иногда он делал пометку: «гаррота и сообщение в прессу» (garrote у prensa) 7.

Публикации в газетах сообщений о казнях ставили целью не усилить страдания родственников казненных, а деморализовать врага, сковать его страхом. Это был один из уроков марокканской войны, хорошо усвоенный Франко. За одним из обедов зимой 1936—1937 года обсуждалось дело четырех захваченных в плен женщин из республиканской милиции. Йоханнес Бернхардт был поражен, каким будничным тоном — словно говорили о погоде — высказывался Франко: «Тут ничего не поделаешь. Расстреляйте их» 8. Франко часто проявлял необоснованную жестокость. Однажды он узнал, что националистский трибунал в Севилье, оправдал сына генерала Миахи. Франко лично указал, чтобы его снова арестовали и судили в Бургосе. У тамошнего трибунала возникли сомнения, добровольно ли капитан Миаха перешел на сторону националистов или он попал в плен. В этой связи трибунал Бургоса вынес легкий приговор. Тогда Франко добился, чтобы несчастного капитана Миаху судили снова, теперь уже в Вальядолиде. В этом городе военный трибунал опять счел его невиновным и освободил. И тут Франко снова вмешался и своим приказом посадил Миаху в концлагерь Миранда-дель-Эбро, где тот находился, пока его не обменяли на Мигеля Примо де Риверу 9.

В течение 1937 и 1938 годов свояк Франко и его политический советник Рамон Серрано Суньер неоднократно пытался убедить генералиссимуса применять юридически корректные процедуры, но Франко всегда отказывался, говоря: «Держись подальше от этого. Солдаты не любят, когда гражданские лезут в дела, связанные с применением их кодекса справедливости» 10. Однажды Серрано Суньер попытался отложить исполнение приговора в отношении одного офицера республиканской армии. Вначале Франко посоветовал ему не лезть в это дело, но в конечном итоге уступил давлению свояка и пообещал что-нибудь сделать. Но через четыре дня он сказал Серрано Суньеру: «Армия этого не потерпит, потому что он был главой охраны Асаньи» 11. Серрано Суньер и Дионисио Ридруэхо признали, что каудильо так оформлял решения об отсрочке исполнения смертных приговоров, что они доходили до места уже после приведения их в исполнение 12.