Пол Престон - Франко. Биография

Многие не выдерживающие критики отрывки из текста телеграммы Франко в течение многих лет цитировались и повторялись им самим 89. Инициированная Франко пропагандистская кампания лишний раз указывала на лживость генералиссимуса или в лучшем случае на его преступное неведение. Невозможно поверить, что националисты хотели разрушить военный завод в городе, который они вот-вот должны были занять. Утверждения о том, что целью бомбардировки были перекрестки дорог или мост Рентерия через реку Мундаку, опровергаются количеством сброшенных бомб, среди которых изрядную часть составляли зажигательные, — ведь ими не разрушить мощеную дорогу или каменный мост, зато легко уничтожить жилые дома, в большей массе деревянные. Так что к безусловно правдивому следует отнести замечание Франко о густом дыме, мешавшем немецким летчикам 90. Армия басков отступала действительно по дороге на Гернику, но к моменту бомбардировки она еще не успела в него вступить. Франко, похоже, даже не задался вопросом, зачем баскским республиканцам взрывать дома и делать то, к чему стремился Рихтхофен, — перерезать себе путь к отступлению 91. Если баскские подрывники, о которых говорила франкистская пропаганда, ставили своей целью уничтожить в городе все, что может достаться националистам, то ни тогда, ни позже Франко почему-то не обратил внимания на любопытный факт, что когда части Молы тремя днями позже, 29 апреля, вошли в город, оружейный завод и мост через реку оказались нетронутыми. Это была непростительная «ошибка» минеров, если перед ними стояла цель проводить тактику выжженной земли 76 76 Пару дней спустя Франко посетил Фредерик Рамон Бертодано-и-Уилсон, маркиз дель Морал — англичанин испанского происхождения, преданный сторонник националистов. Морал, поверивший в историю о баскских подрывниках, был расстроен тем ущербом, который наносится делу националистов сообщениями о бомбардировке Герники. Он направился в Саламанку, чтобы попросить Франко согласиться на расследование и установление «истины». Естественно, генералиссимус отказался, пообещав только отредактировать свои старые утверждения, придав им другую форму. .

Противоречивые версии разрушения Герники сделали ее символом Гражданской войны. Это событие стало бессмертным также благодаря картине Пабло Пикассо. Сейчас уже бесспорно, что Герника была разрушена фугасными и зажигательными бомбами с самолетов легиона «Кондор», пилотировавшихся немецкими летчиками. Более того, не подлежит сомнению, что подобные зверства были осуществлены по приказу высшего командования националистов, а не по инициативе немцев 92. Даже если бы руководство националистов не только не просило о бомбардировке, но даже не препятствовало ей, не снимает с Франко ответственности. Легион «Кондор» прибыл в Испанию по его просьбе, а Шперле подчинялся Франко 93.

Единственным спорным моментом остается вопрос о взаимоотношениях Франко и Шперле. План бомбардировки существовал не сам по себе, а составлял часть договоренности о поддержке наземных сил с воздуха, достигнутой в марте между Вигоном и Рихтхофеном. В широком смысле целью договоренности, как и при разрушении Герники, было пошатнуть моральный дух басков. Эта цель была подтверждена двумя днями позже, когда Мола во всеуслышание связал судьбу Герники с будущим Бильбао: «Мы сожжем Бильбао дотла, и этот печальный конец отобьет у британцев желание поддерживать против нашей воли баскских большевиков». Бильбао оказался объят страхом 94.

Франко и унификация, апрель 1937года

В начале весны 1937 года в стане националистов царил политический разброд, вызванный решением создать новую регулярную армию, в основном из воинственных фалангистов и карлистов. Для Франко противоречия среди его союзников не были секретом, и он был весьма этим обеспокоен. Правда, если сравнить их с теми внутренними раздорами, которые существовали в лагере республиканцев, Франко сталкивался с незначительным политическим соперничеством. И Кейпо, и Мола с неприязнью воспринимали усиливающуюся власть Франко, но тот понимал, что чем дольше он находится у власти, тем больше ослабевает их способность бросить ему вызов 1.

Все же после взятия Малаги и завоевания обширных районов Андалусии Кейпо начал укреплять собственные позиции, готовясь к будущей схватке за власть с Франко. Генералиссимус вынужден был направить в Севилью Николаса Франко, чтобы тот воспрепятствовал укреплению связей Кейпо с местной олигархией. Но безуспешно — Кейпо продолжал оставаться проблемой для Франко. Мола тоже начал проявлять политическую активность. Он выступал с речами, в которых говорил о будущей политической организации Испании, ни словом не заикаясь.при этом о руководящей роли Франко 2. Кардинал Гома сообщал в Ватикан, что энергия и политическая проницательность обеспечат Моле видное место в будущем политическом раскладе националистской Испании 3.

В таких обстоятельствах контроль над политическими группировками, представлявшими костяк националистской милиции, был немаловажным фактором в глазах Франко. Тем не менее внешне казалось, что все вопросы, кроме победы в войне, пока отошли на второй план. Но по мере того, как позиции националистов стали укрепляться, несмотря на неудачи под Мадридом, все более заметной становилась проблема послевоенного распределения власти. Франко твердо верил в необходимость единого военного и политического руководства, особенно во время войны. Более того, в силу особенностей своего характера он был убежден, что такое командование должно быть сосредоточено именно в его руках. В любом случае, относясь к политическому соперничеству как к некоему подобию мятежа, генералиссимус намеревался держать своих подчиненных и соперников. Понятно, что, получив пост главы государства с одобрения немцев и итальянцев, он должен был еще теснее их держаться, попытавшись повторить однопартийные системы власти в этих странах.

В националистской зоне процветало заискивание перед каудильо, которого изображали спасителем нации, как это делалось в отношении фюрера и дуче в Германии и Италии. Идея объединения различных политических сил' витала в воздухе 4. Франко пришел к этой мысли, похоже, в начале января 1937 года после предложения, поступившего от Гульелмо Данци. Официально этот человек занимал пост итальянского пресс-атташе в Саламанке, а в действительности представлял Итальянскую фашистскую партию в лагере генералиссимуса. Девятого января 1937 года Данци телеграфировал в Бюро по Испании (Ufficio Spagna): «Приняв мое предложение, генерал Франко решил основать политическую ассоциацию, официальным главой которой будет он сам... Он постарается объединить партии в единое политическое формирование по образцу Итальянской фашистской партии» 5.