Фрэнк Брейди - Конец игры. Биография Роберта Фишера

О боже, я бы мог замкнуться в ореховой скорлупе

и считать себя царем бесконечного пространства,

если бы мне не снились дурные сны.

Члены RJF-комитета связались практически с каждым парламентарием с просьбой пролоббировать для Бобби гражданство: полноценное, постоянное гражданство, а не временный вид на жительство в Исландии. Затем они встретились с Генеральным Комитетом Альтинга. Был подготовлен билль с просьбой одобрить гражданство для Бобби Фишера, и 21 марта 2005 года была созвана Чрезвычайная Сессия Парламента. В течение двенадцати минут имели место три раунда дискуссии, на которых ставились вопросы в соответствии с критичностью этого дела. Ответы последовали сжатые и прямые: незаконное заключение в тюрьму Бобби является нарушением его прав; вся его вина в том, что он двигает деревянные фигурки по шахматной доске; он был другом Исландии, исторически с ней связан и теперь нуждается в ее помощи.

После изложения всех аргументов каждый член Альтинга был опрошен на предмет, согласен он или нет даровать гражданство Фишеру. « Já » сказали сорок членов, один за другим. « Foróast », — что значит — воздерживаюсь , произнесли двое. Никто не проголосовал « Nei ».

Бобби впервые за многие месяцы улыбнулся, когда узнал, что исландский билль вступил в силу, и 23 марта 2005 года его освободили из заключения, посадили в лимузин, предоставленный посольством Исландии, вручили новый исландский паспорт, а затем рука об руку с Миёко они заторопились в аэропорт «Нарита».

Когда Бобби вышел из лимузина в аэропорту «Нарита», сцена напоминала тот момент из «Рассказа о двух городах», когда д-р Манетт освобождается из Бастилии, «возвращаясь к жизни» таким, каким он стал: седой, потрепанный, с неопрятной бородой и в старой одежде. Отличался Бобби от доброго диккенсовского доктора только голосом: у Манетта он был слабым, «ужасным и жалостливым»; голос Бобби был рокочущим, полным ярости и мести. «Это не что иное, как киднэппинг, ни больше и ни меньше!», — сообщил он дюжинам журналистов и фотографов, следовавшим за ним в терминал. «Буш и Коидзуми [американский и японский президенты] преступники. Они заслуживают веревки!», — сказал «плохой старый» Бобби, сразу показывая, что тюрьма не сбила его обличительный пыл. Но что-то в нем всё же изменилось . Когда уже 30-летняя Зита увидела его в новостях, она произнесла: «Дело не в бороде. Что-то есть беспокоящее в его глазах. Он безнадежно разрушенный человек».

В 2004 году в Японии Бобби поместили в тюрьму за путешествие с просроченным паспортом, и ему грозила экстрадиция в США. Исландские друзья сумели его освободить, но после десяти месяцев в тюрьме бородатый и изможденный Бобби выглядит сломленным человеком.

Когда самолет Бобби приземлился в аэропорту «Кефлавик», и он ступил на бетонную полосу, то не опустился на колени, чтобы поцеловать землю — во всяком случае, не в буквальном смысле. Метафорически же он поклонился земле викингов. Он находился в стране, хотевшей его видеть, и впервые за последние тринадцать лет Бобби почувствовал себя в безопасности. Первым делом он отправился в президентский номер в отеле «Лофтлейдир» и заказал один из раблезианских обедов со многими и многими тарелками skyr .

Сначала — знакомые карие глаза. Они смотрели пристально, рассудительно, не желая и не допуская контактов с другими глазами. Взгляд Фишера рикошетировал от частично мощеной камнем дороги Клаппирстигур-стрит, где он жил, к легкому подъему в сторону оживленной улицы Лаугвегур с ее магазинчиками, затем назад к «БМВ» и «Вольво» на платных стоянках, и голубоглазым и краснощеким исландцам, торопящимся на работу после ланча. Встречные прохожие узнали Бобби: он стал самым знаменитым человеком Исландии, но здесь его помнили не только за публичный яд, выбрасываемый в сторону США, но и за то, что он обозначил Исландию на мировой карте в 1972 году. Его ледяной взгляд отказал в общении, и они прошли дальше, наклонив головы — тем стараясь сгладить его небрежение — навстречу порывам ветра со стороны горы Эсья и гавани. Хрустел снег под ботинками Фишера — черного цвета фирмы «Биркенштоки».

Бобби сменил одежду с целью маскировки (не приведшей к успеху): синие джинсовые рубашка и брюки, черное кожаное пальто с рукавами до кончиков пальцев, и в пару к нему черная кожаная бейсболка, обязательный голубой шерстяной свитер, — всё подобрано, чтобы походить на жителя-скандинава страны, чьим гражданином он недавно стал.

В прошлое ушли элегантные, сшитые на заказ костюмы и аккуратно повязанные галстуки. Человек, гордившийся в молодости восемнадцатью костюмами, и желавший довести их число до ста, теперь одевался одинаково каждый день. Посторонние и даже друзья, полагали, что Бобби имел один комплект, поскольку его внешний вид не менялся, но у него было несколько одинаковых джинсов и рубашек, он стирал и гладил их сам, часто — ежедневно, обычно по ночам, напевая песенки, добиваясь идеальных складок. В отношении мнения людей о его одежде Бобби выразился коротко и цинично: «Это их проблемы».

Центр Рейкьявика, симпатичного города со 120.000 жителей, походил на типичную скандинавскую деревню, хотя и больше размером. Путешественника встречали изогнутые улочки, аккуратные, обшитые деревом дома с цветными крышами, магазины для туристов и местных жителей, люди в сапогах, парках, с шарфами и шерстяными шапками, натянутыми на уши. Не так, как в Гштаде или Аспене [22] Гштад и Аспен — известные горнолыжные курорты в Германии и США, соответственно. , но погода здесь достаточно холодная, чтобы можно было кататься на лыжах на покрытых снегом горах, вырисовывающихся на горизонте.

Бобби часто ходил в свой любимый ресторан «Анесту Гросум» — «Первый Вегетарианский», расположенный всего в двух кварталах от него, и поднимался по ступенькам на третий этаж в помещение тыквенного цвета. Еда размещалась за прилавком, как в кафетерии, и он просто указывал на то, что ему было нужно. Официантка, похожая на актрису Шелли Дюваль, улыбалась и передавала ему поднос с выбранными блюдами. Порции были огромными.

Когда Бобби, как обычно, приходил в ресторан в два часа дня, посетителей было еще мало: какой-нибудь датский хиппи, пара американских туристов и стайка местных девушек, занятых, как им казалось, важной болтовней. Всегда раб привычки, Бобби направлялся к любимому столику у окна, выходившему на боковую улочку с несколькими березами и кустами еще не зацветшего можжевельника. Прежде чем сесть, он шел к кулеру и наливал себе бутылочку натурального пива «Оксфорд Голд», а когда садился за еду, то принимался за чтение. Его увлекла книга «Миф прогресса» Джорджа Хенрика вон Райта — финского философа и преемника Людвига Виттгенштейна из кембриджского университета. Моральный пессимист вон Райт задавался вопросом: могут ли материальные и технологические достижения вообще считаться «прогрессом». Бобби нашел экземпляр на английском языке в местном магазине Bókin («Книга»), мысли автора упали на подготовленную почву. Его настолько увлекли идеи вон Райта, что, найдя экземпляр книги в том же магазине на исландском языке, он подарил его своему новому другу Гардару Сверриссону.