Леонид Млечин - Знаменитые самоубийцы

МВД – это настоящая империя. В нее входили четыре с половиной тысячи городских и районных отделов внутренних дел. В аппарате самого министерства тридцать с лишним управлений. Не так-то просто руководить такой махиной, заставить ее слушаться. Щелокову это удалось. Более того, в министерстве Щелокова даже любили, а ветераны и по сей день говорят, что он был лучшим министром за всю историю ведомства.

Почему? МВД при нем не трогали. Николай Анисимович никого не прижимал, давал людям волю. Зарплату увеличил и добился, чтобы за звание офицерам милиции платили столько же, сколько и офицерам Вооруженных сил.

«То, что не могли сделать его предшественники, сделал он, – вспоминал бывший начальник уголовного розыска страны профессор Игорь Иванович Карпец. – Могут сказать: что ж тут особенного, он же «выходил прямо на Брежнева». На это можно ответить: «выходили» на Брежнева многие, однако преимущественно для себя, Щелоков же, не забывая себя, много сделал для министерства».

Николай Анисимович был человеком доступным и открытым, поддерживал и продвигал профессионалов, тех, кто способен был предложить новые и неожиданные идеи. Щелоков был снисходителен к своим подчиненным. Среди его заместителей был очень толковый человек, но злоупотреблявший алкоголем. Если во время заседания коллегии он сидел мрачнее тучи и вдруг просил у министра разрешения выйти, то все понимали, что заместителю министра необходимо выпить. Генерал заходил в свой кабинет, доставал из сейфа бутылку коньяка, выпивал стакан и возвращался в зал коллегии в отличном настроении.

Деятельность Щелокова в МВД складывается из двух этапов. На первом Николай Анисимович очень серьезно отнесся к новому делу. Он пытался устроить работу правоохранительных органов на современный лад и не отвергал с порога иностранный опыт, понимая, что у западных стран есть чему поучиться. На втором этапе он только наслаждался высокой должностью и занимался устройством своего быта, в чем весьма преуспел.

Щелоков пытался модернизировать доставшееся ему ведомство. Он создал Штаб МВД, который потом сгоряча ликвидировал сменивший его на посту министра Виталий Федорчук. В штабе появился организационно-аналитический отдел, который анализировал ситуацию с преступностью в стране. В те времена о каждом умышленном убийстве в стране докладывалось лично министру.

В научно-исследовательском институте МВД Николай Анисимович приказал выписывать все полицейские журналы, которые выходят в мире, покупать иностранные книги и изучать работу полиции за рубежом, особенно оперативно-разыскную деятельность. Щелокову переводили книги о полиции в разных странах, и он их читал.

Щелоков был сторонником профилактики преступлений и смягчения наказаний, объяснял партийным руководителям (хотя и безуспешно), что нельзя сурово наказывать за незначительные проступки – избыточная жестокость только плодит новых преступников. Он пытался уговорить политбюро разрешить ему вступить в Интерпол,

но не уговорил. Интерпол считался идеологически чуждой организацией.

Один из бывших подчиненных описал его в газетном интервью вполне сочувственно:

– Небольшого роста, приятной наружности, мягкий, спокойный, грамотный человек. Мне показалось, что он добрый… Может слушать людей, воспринимает чужое мнение… Николай Анисимович специалистов ценил и к юристам прислушивался.

Впрочем, как аппаратчик с большим стажем, Щелоков предпочитал держать аппарат министерства в напряжении, приговаривая: бей своих, чтобы чужие боялись. Но был отходчив и даже признавал свои ошибки.

«Одно его качество оставалось неизменным, – вспоминал профессор Карпец. – Как бы ни портились его отношения с тем или иным человеком, он не позволял себе расправиться с ним, всегда находил какую-то возможность, грубо говоря, не добивать человека до конца, прощая подчас немалые прегрешения. Чем это объяснить? Может быть, тем, что он сам был небезгрешен? Может быть. Но, вероятно, и тем, что он в общем-то был по характеру незлобный человек».

Щелоков несколько поднял престиж милицейской службы, которая была совсем неуважаемой. После его назначения Дни советской милиции стали пышно отмечаться в Кремлевском дворце съездов, где устраивался лучший в году концерт. Он заботился о развитии системы высших школ милиции, куда переманивали хороших преподавателей. Он хотел, чтобы в криминалистике учитывались последние достижения науки. При нем появились «чемоданчики следователя», которые позволяли квалифицированно проводить осмотр места преступления.

Щелоков подписал приказ «О культурном и вежливом обращении с гражданами». О полной его реализации мечтать не приходилось, но важно, что министр считал нужным напомнить своим подчиненным, как они должны разговаривать с людьми. Министр дружил с интеллигенцией, особенно с теми, кто писал книги и снимал фильмы о милиции, поддерживал их, награждал грамотами, охотничьими ружьями, спецталонами, которые избавляли владельцев машин от общения с сотрудниками ГАИ. Художники наперебой просили его позировать.

Юрий Чурбанов, зять Брежнева, который стал у Щелокова первым замом, писал о министре:

«Щелоков- человек самостоятельного мышления, очень энергичный, с хорошей политической смекалкой… Он колоссально много работал, особенно в первые годы, когда он действительно глубоко изучал корни преступности…

По его настоянию увеличили денежные выплаты сотрудникам МВД, он заботился о своих людях на местах. Начальники управлений внутренних дел знали, что министр защитит от мелких неприятностей.

Щелоков предлагал весь следственный аппарат из прокуратуры передать в МВД. Хотел иметь свое следствие, а обосновывал тем, что прокуратура не может одновременно и вести следствие, и надзирать за ним.

Он завел академию, расширял сеть учебных заведений».

Состояние преступности в стране было тайной за семью печатями. Преступность росла на семь процентов в год. В 1956 году было совершено примерно 714 тысяч преступлений, в 1985-м – 2085 тысяч, то есть преступность выросла почти в три раза. Но эти цифры скрывались; их назвал только Вадим Викторович Бакатин, когда в перестроечные времена возглавил МВД.

При Щелокове, как и до него, министерство должно было докладывать о неуклонном снижении преступности и увеличении раскрываемости. Это заставляло милицию скрывать преступления, считать некоторые категории преступлений «малозначительными», то есть недостойными регистрации. Но это исправление статистики осуществлялось на союзном уровне, организованно, под руководством самого министра. Самодеятельность считалась недопустимой. Если в Москве снижали цифры, характеризующие уровень преступности, чтобы не позорить столицу – «образцовый коммунистический город», то Щелоков возмущался и устраивал городским начальникам разнос.