Аарон Штейнберг - Литературный архипелаг

Кандинский Василий Васильевич (1866–1944) — живописец и график, одна из крупнейших фигур мирового авангардного искусства.

Пикассо Пабло Руис (1881–1973) — живописец, скульптор, график, керамист, дизайнер; т. н. «синий» («голубой») период в его творчестве приходится на 1901 — 1904 гг.

Малер Густав (1860–1911) — австрийский композитор и дирижер. Шенберг Арнольд (1874–1951) — австрийский композитор, музыкальный теоретик и педагог, представитель экспрессионистского стиля, основоположник атональной музыки (додекафонии).

Кайзерлинг Герман Александер фон (1880–1946), граф — немецкий философ-оккультист и писатель, проповедовал возвращение к полноценному бытию через обращение к восточной мудрости, см. его кн. «Das Reisetagebuch eines Philosophen» («Путевой дневник философа», 1919).

Кьеркегор Серен (1813–1855) — датский философ и писатель, интерес к теоретическому наследию которого обострился в начале XX в., когда в разных странах возник экзистенциализм — философия существования (в России: Л. Шестов, Н. Бердяев; позднее в Германии: М. Хайдеггер, К. Ясперс, М. Бубер; еще позднее — во Франции: Ж.-П. Сартр, Г. Марсель, М. Мерло-Понти, А. Камю).

Институты красной профессуры (ИКП), в которых осуществлялись активная большевизация науки и формирование у обучающихся марксистского мировоззрения, стали открываться в начале 1920-х гг. (первый из них — в центре Москвы в стенах Страстного монастыря). Кадровая реорганизация в области высшего образования проводилась на основе «Положения о высших учебных заведениях», утвержденного СНК РСФСР в сентябре 1921 г. Более подробно см.: Козлова Л.А. Институт красной профессуры (1921–1938 годы): Историограф, очерк // Социологический журнал. 1994. № 1. С. 37–48.

Один из сквозных образов ряда текстов Белого: «Записки чудака», «Дневник писателя» (Записки мечтателей. 1921. № 2/3), речь, произнесенная на заседании Вольфилы, посвященном памяти Блока (см.: Белый А. , Иванов-Разумник , Штейнберг А. Памяти Александра Блока. Пб., 1922. С. 23), в статье «К юбилею Максима Горького» (Новая русская книга. 1922. № 8); этот каламбур Белый повторял в разных аудиториях, см. в воспоминаниях Р. Гуля «Жизнь на фукса» (Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. С. 286); М. Алданов, встречавшийся с Белым в Берлине, пишет о его употреблении в письме И. Бунину от 26 июня 1922 г. (Письма М.А. Алданова к И.А. и В.Н. Буниным / Публ. М.Э. Грин // Новый журнал. 1965. № 80. С. 263). Данный образ был настолько распространен среди современников Белого, что Ю.Н. Тынянов использовал его для рассмотрения семасиологизации каламбура ( Тынянов Ю. Проблема стихотворного языка. М., 1965. С. 87; 1-е изд. — 1924), ср. парцелляцию человека в книге Ремизова «Крашенные рыла»: «Разбить имя —

( Ремизов А. Крашенные рыла: Театр и книга. Берлин, 1922. С. 13), ср. еще в стихах С. Парнок («Из последнего одиночества», 1927):

( Парнок С. Собрание стихотворений. Анн Арбор, 1979. С. 214).

Сам Штейнберг писал Ф. Каплан 22 февраля 1974 г., говоря о собственных воспоминаниях: «Очень хотелось бы мне получить твой отзыв, хоть бы на один эпизод (встреча с Russel’ем), в котором ты сама присутствуешь, но, может быть, мне повезет со стенографисткой и я смогу продиктовать и другие занятные главы, все списанные с „чела века“, выражаясь языком твоим и Андрея Белого» ( ПСФК ).

Бугаев Николай Васильевич (1837–1903) — математик, профессор Московского университета.

Подразумеваются «Воспоминания о Блоке», над которыми Белый начал работать сразу же после блоковской кончины и продолжал их писать в Берлине (наиболее обширная версия опубликована в 1922–1923 гг. в журнале «Эпопея»). Они стали основой мемуарной книги «Начало века» (название предложено Н. Берберовой), т. н. «берлинской» ее редакции.

Эту мысль Кант высказывает в «Критике способности суждения» (1790. Ч. 1, кн. 2. § 46).

«Симфонии» Белого — созданный им жанр лирического повествования, построенного по законам ритмо-музыкальной композиции; всего было написано четыре симфонии: «Северная симфония (1-я героическая)» (1904 — написана в 1900), «Симфония (2-я, драматическая)» (1902), «Возврат» (1905) и «Кубок метелей» (1908). Симфонии начали печататься, когда Белый был студентом естественного отделения физико-математического факультета Московского университета, и вызывали множество иронических нападок критики и читательской аудитории.

Джойс Джеймс (1882–1941) — ирландский писатель, романы которого — «Портрет художника в юности» (1916), «Улисс» (1922), «Поминки по Финнегану» (1939) — ознаменовали новую литературную эпоху.

Штейнберг воспроизводит мысль Н.А. Бердяева, повторяющуюся у того в разных местах в связи с романом Белого «Петербург»: «…Андрей Белый, которого я считаю самым оригинальным, значительным, близким к гениальности явлением русской литературы, может быть назван кубистом в литературе» ( Бердяев Н. Пикассо // Бердяев Н. Кризис искусства. М., 1918. С. 32; см. также с. 18, 41).

Ср. с несколько насмешливой аналогией этой мысли у современника (обыгрывается название книги его статей «Луг зеленый», 1910): «Есть луг зеленый, называемый Вольной философской ассоциацией. И на этом зеленом лугу, на берегу безмятежной Фонтанки, хоровод: г.г. Мейер, Гизетти, Иванов-Разумник, Штейнберг, Эрберг и др. В середине хоровода запевала, лихой песенник — Андрей Белый» ( Ego [ Э. Гомербах ]. Об Андрее Белом // Вестник литературы. 1920. № 7(19). С. 3).

Бугаева Александра Дмитриевна (урожд. Егорова; 1858–1922) — мать Андрея Белого.

Ср. те же воспоминания в ПФСК от 22 июля 1971 г.: «Говорю я, само собою, по-русски (как иначе передашь правильно интонацию Белого, когда он на Николаевском мосту, идя за гробом Блока, вдруг повернулся ко мне и сказал: „Саша был органичный человек… Дышать нечем, он и задохся… А мы живем!“)».

Речь идет о литературном критике и переводчике Аркадии Георгиевиче Горнфельде (1867–1941), который писал в рецензии на «Стихи о Прекрасной Даме»: «Став на точку зрения, отвергаемую г. Блоком и теми, кто с ним, нетрудно показать, что его стихи — прескверные стихи, и даже совсем не стихи». И далее: «В разноголосице оценок на долю г. Блока достается немного похвал; определения его фигуры будут различны. Для одних он кривляка и спекулянт на модное извращение вкуса, для других больной вырожденец. Нам представляется он гораздо проще и обыкновеннее. В каждом литературном движении бывают такие межеумочные фигуры, такие не совпадающие с собой носители невысказанных мыслей. Они бывают покрупнее, но чаще остаются в этом загадочном образе. Трудно судить о том, что им хотелось и не удалось высказать. Ясно одно: у них не оказалось для этого сил. Нельзя, однако, утверждать, что они остаются за пределами литературы: наоборот, они принадлежат к обширной группе литературных курьезов» (Рус. богатство. 1904. № 12. II отд. С. 28, 30–31).