Степан Титов - Два детства

Накупил репродукций с картин. Завелась у нас своя «Третьяковка» в коробке. Копировал карандашом и красками, развесил свою продукцию по стенам. Сын порисовывал тоже, только больше в школьных тетрадях. В них копилось собрание профилей соклассников среди задач и сочинений. Не пошло и тут.

— Мать, — говорю я как-то вечером своей жене. — Сын у нас что-то ни туда и ни сюда.

— А куда тебе надо?

— Ни к музыке, ни к рисованию не пристает. Подталкиваю, он и не упирается, но и не цепляется. Не бестолковый ли?

— Ты уж сильно толковый! Учится хорошо. Какой же тебе еще толк нужен? С другими учителя бьются, а у него отметка к отметке.

— Это так, только школьная отметка — не на всю жизнь метка. Со временем он вышагнет из-за нее, а с каким запасом жить будет?

— Что-то ты замудрил к ночи. Не всем петь, рисовать, кому-то слушать и смотреть надо.

— Вот, вот! Смотреть и слушать — не простое дело. Этому учатся.

— Не все сразу. Не всякое дело человеку в руку. Его автомашина начала завлекать. Просится поездить с дядей Тишей. Как, отпустить?

— Не в мою породу пошел, жаль.

— Не носись с породой! Своей породой мир не заселишь. Будет шофер — хватит нам.

— Шофер?

— Что худого?

— Дело нужное, но лучше бы инженер.

— Так надо помогать, а не мешать. У тебя глаза поставлены в одну сторону. Ищешь в нем свое, а его не замечаешь. Кем будет, не узнаешь. Завтра выходной. Отпустить, что ли?

— Отпусти.

Трудно смириться с мыслью, что мешал, но как удержаться от желания передать то, чем сам увлекаешься? Помогать? Как это сделать?

Техника увлекала и меня в детстве. Делал тележки-самокатки, стрелки, что запускал с нитки на полочке под самые тучи.

По расчетам из «Занимательной физики» построили с сыном воздушного змея. Он поднимался высоко, видно было на всю деревню. Захотелось определить, как далеко он поднимается в небо. Построили трубку-высотомер. Однажды наш змей поднял на себе наклеенный герб, громко зашумел трещеткой. Но подстерег его порыв ветра, оборвал нитку и умчал в согру. Разведчики нашли в кустах поломанные планки, шматки шуршащей бумаги.

В школе с энтузиастами построили летающую модель самолета. Испытывали ее на школьной катушке. Модель скользила под уклон, за ней на лыжах отряд ребятишек сваливался под гору.

Я сам невольно потянулся к детским забавам и попал к сыну «на крючок». Интересно было построить летающие санки, чтоб с крутой горы почувствовать момент взлета. Дома готовили материал, чертили, угадывали конструкцию, верили в прыжок-полет.

— Опять что-то пошло? — спрашивала жена. — Сору не оберешься.

— Будем строить санки-самолет! — важно ответил сын. — С горы — раз, и немножко подлетим.

— Ты когда остепенишься или нет? — упрекнула меня хозяйка. — Распялитесь на кустах оба, других ребятишек побьете. Делали бы уж лучше игрушки.

— Мы, мама, не высоко и на чистом месте. В снег не больно!

— Ты и на ровном месте синяки ловишь! Одних штанов не настираешься с вашими делами.

— Надо бы не говорить матери про нашу затею, — сказал я.

— А куда спрятаться?

— Некуда, везде видно.

Если сто дел помножить на сто, все равно хватит сил и времени у молодого. Ночь — не помеха, когда по сердцу потеха.

Сын учился в средней школе, часто приходил поздно, а на этот раз и ночевать домой не пришел. Кончался учебный год, и мы подумали, что он остался у приятеля, чтоб вместе готовиться к экзаменам. А дело-то было вот какое.

Один из приятелей Германа окончил курсы шоферов и получил грузовую машину. Можно ли было упустить случай и не определиться стажером к Гришке Абельдяеву? После уроков сын поджидал приятеля на дороге и отправлялся с ним в рейс, чтоб к ночи вернуться домой.

Пылит машина проселочными дорогами, блаженствуют ребята! Они полные хозяева тарахтящего сооружения, чудом не попавшего в утиль. В стороне от проезжей дороги Герман хозяйничает за рулем, а Гришка со знанием дела помогает постигать премудрость переключения скоростей, не газовать без толку. Ехали, ехали и доехали: остановилась машина в стороне от сел, почихала, постреляла и затихла, приютившись у тальникового колочка. Покопались приятели в моторе, перемазались, приуныли. Гришке ночевать в машине, а сыну добираться домой пешком, на попутных.

— Как ты теперь?

— Найду загвоздку — повезет, — уверил Гришка. — Хлеба только не взял. Спать придется натощак. Может, занесет сюда какую-нибудь машину.

Пошли уже вторые сутки, а Гришка не появлялся. Сын отправился на поиски, прихватив хлеба, луку, соли.

Машина стояла на прежнем месте. Привалившись к колесу, спал обессиленный Гришка, грязный, голодный.

— Вставай! Я думал, что под колесо негра положили!

— Герка, ты с кем?

— Один, тебя выручать пришел. Ломай буханку, вот лук, соль. Поешь да в колочке напейся. Не заводится?

— Нет. Все обшарил — не идет. Сегодня с горя подкачал колеса. Старая таратайка, а бросить нельзя. Ты никому не говорил, чтоб сюда приехали?

— Нет. Зато выспросил у шоферов, отчего мотор не заводится. Питание продувал?

— Продувал и бензину нахлебался.

— Зажигание?

— Смотрел.

— Аккумулятор?

— Ток есть, а в цепь не идет.

— Проводку надо смотреть.

— Каждый проводок чуть не облизал, а искры нет. Старая машина.

— Это лучше: везде полазить можно, скорей все узнаешь.

И снова проверено все, от искры до колеса. Наконец мотор захлопал, затроил, звонко стрельнул с черным дымом. Поехали! Нет же большей радости на свете, чем истина, добытая своими руками!

Сын у нас подавался вверх туго. Будет в деда Михаила. Тот плотный, жилистый, как березовый пенек у дороги, от которого отскакивает тележное колесо. Ходит сын в седьмой класс, а все еще, как верткий колобок на ножках. Для семьи такие дети выгодны: обувь занашивают до дыр, из рубахи не скоро вырастают.

Летом послали его к дедушке. Когда пришел срок ехать домой, тетя Маня сказала:

— Увези-ка, милый сын, отцу с матерью на гостинцы мешочек мучки. До Косихи Доедешь с молоканом, а там ходят машины — любой довезет. Ты уже большенький, не затеряешься.

Вышел он на машинную дорогу, поднимает руку, а машины пролетают мимо, обдают пылью. Какая корысть шоферу брать мальчишку?

Солнце на вечер, дом далеко, надеяться не на кого. Мешок с плеча на плечо. Терпнут руки, гнется спина.

…Бывает в жизни так, когда маленький человек остается с трудностью один на один. В эти минуты — как знать — вдруг возникает в характере черточка, еще не осознанная, но уже помогает, как подставленная подпорка.

Редко проходят машины, уже стынет воздух и дорога, на небе прочикнулись первые зерна звезд. Сын злится, что не хватает сил, завидует сильным. Сейчас бы сапоги-скороходы, шагнул бы пять раз через грядки берез по буграм — и дома.