Ганс Дибольд - Выжить в Сталинграде [Воспоминания фронтового врача. 1943-1946]

В нашей аптеке сушили полынь, экстрагировали витамины из рисовой шелухи, проса и гороха, а из дрожжей и сырого теста готовили растворы с высоким содержанием витаминов группы В.

Этими растворами мы лечили больных, страдавших невритом. Эпидемия неврита разразилась совершенно неожиданно и в одночасье. Одним из первых невритом заболел унтер-офицер медицинской службы Поспишил, тот самый, который благодаря знанию чешского языка сумел сохранить часы в здании НКВД. Однажды мы заметили, что он идет по двору какой-то комичной походкой. Он не мог поднять ноги и волочил их по песку, рыхля его носками ботинок. Вскоре такая гротескная походка появилась и у других больных. У некоторых в результате неврита лопатки начали выпирать, как крылья. Такие больные были не в состоянии поднять руки.

Им всем мы давали витамин В и смогли вылечить. Но над нами по-прежнему продолжала нависать смертельная угроза цинги. В соседнем госпитале на берегу Волги она уже унесла немало жизней. Нужно было раннее лечение.

Интендант нашел для врачей новую жилую комнату. Это была комната с деревянными полами на втором этаже третьего блока. Вероятно, он выделил нам эту комнату только для того, чтобы избавиться от нашего близкого соседства. Сытые не любят жить рядом с голодными. Мы понимали, что скоро нам придется многое добавить к нашему скудному пищевому рациону. Время от времени, видя, что мы доходим до полного истощения, добрый доктор Кранц присылал нам кое-какую еду. В то же время мы хотели жить отдельно и быть ближе к нашим больным и поэтому нисколько не жалели о переезде из главного корпуса в третий блок. Теперь у всех нас был одинаковый рацион. Дежурный врач, снимавший пробу, или врач, которого вызывали к начальнику госпиталя и там кормили, отказывались от обеда или ужина, увеличивая, таким образом, порции своих товарищей. Те, кто страдал расстройствами желудка или кишечника и был вынужден воздерживаться от хлеба, отдавали свои порции другим. Так мы пережили самый тяжелый период.

Нет, мы все время испытывали голод, от которого подчас мутился наш разум и кружилась голова, но тем не менее сохранили способность работать и требовать выполнения наших распоряжений санитарами и больными. Наконец начальнику госпиталя удалось убедить русских увеличить рацион всем работающим, в противном случае мы все просто умерли бы от голода.

Однажды солнечным утром я собрал врачей во дворе и обратился к ним с такой речью: «Из-за тифа, который мы все перенесли, мы кое-что забыли. У нас, правда, есть книги, с помощью которых можно было бы освежить наши знания. Но, к несчастью, эти книги для нас бесполезны. Их писали для врачей, имеющих дело с больными в мирное время. Наши больные реагируют на инфекцию, на болезни, на физическое и умственное напряжение, на лекарства, операции и раны не так, как реагируют обычные люди в мирное время или здоровые солдаты на фронте. Мы должны подумать, как применить наши знания и опыт к сложившейся ситуации. Мы должны начать с нуля. В этом нам придется учиться друг у друга».

Врачи согласились со мной. С тех пор каждое утро в семь часов сорок пять минут мы собирались в нашей комнате. Один из нас делал краткий доклад по какой-нибудь важной медицинской теме. Пожилые врачи рассказывали о своем опыте, молодые рассказывали о том, чему их учили в университетах. Иногда старые врачи спрашивали у молодых о новшествах, иногда бывало и наоборот. Доклады были короткими, семинары проходили быстро и живо. Доктор Мертенс читал лекции по хирургии. Мы радовались, так как чувствовали, что начинаем восстанавливать свои знания. К старым знаниям в результате обмена мнениями прибавлялись новые, как будто благодатный дождь пролился на высохшее пастбище.

Начальник госпиталя дважды в неделю, во второй половине дня, организовывал для нас большие лекции. На эти лекции мы приглашали и русских врачей. Делая это, мы, как выяснилось, сослужили себе хорошую службу.

До сих пор мы никак не могли получить разрешение русских на сбор зеленых растений. Они отговаривались тем, что для этого у них не хватит охраны, просто отказывались нас слушать, выдвигали разные возражения, например утверждали, что больным станет только хуже, так как они начнут страдать поносами. Возможно, они действительно так думали; возможно, им просто не хотелось брать на себя ответственность; а может быть, дело было только в нежелании охраны возиться с нами. Даже доктору Леви ничего не удалось добиться в этом отношении. Пожилой русский солдат, содержавший в порядке двор, мастер на все руки и умница (он даже отремонтировал микроскоп), говорил, что ему плевать на витамины. Главное, чтобы была водка.

Потом до нас дошло, что первой темой лекции, на которую мы собирались пригласить русских врачей, должна быть цинга. Для демонстрации мы располагали подходящими больными.

На лекцию обещали прийти доктор Леви и женщина-гигиенист.

Доктор Беккер, заведующий цинготным отделением, устроил лекционный зал в палате. В палату принесли скамьи и стулья, а больных разделили на несколько групп, в зависимости от особенностей течения болезни. После этого доктор Беккер прочитал лекцию о цинге и дефиците витамина С. Русские врачи лично и очень внимательно осмотрели больных. После лекции женщина-гигиенист сказала нам, что эти больные еще не слишком тяжелы. Гражданское население Сталинграда страдает от цинги намного сильнее. Тем не менее они признали нашу правоту. Нам выделят охрану, с тем чтобы мы могли собирать зелень.

Для нас выделили охрану. Мы создали — под началом клагенфуртца Шпердина — команду по сбору зелени и каждый день собирали около двенадцати мешков пригодной для обработки зеленой массы. По большей части это была лебеда, хотя позже мы стали собирать также крапиву, щавель и даже культурные растения в заброшенных садах.

Для обработки зелени был назначен специальный повар, которого прозвали «зеленушкой». Он чистил зелень и обваривал ее кипятком. Употребление пригоршни листьев в день ликвидировало поверхностные проявления цинги в течение десяти-четырнадцати дней, а внутренние кровоизлияния рассасывались в течение трех-четырех недель. Практически все больные в госпитале получали достаточную суточную дозу витамина С. К сожалению, больным дизентерией мы могли давать только сок зеленых растений.

Так нам удалось справиться с самой грозной опасностью. Раны стали затягиваться быстрее, сил у больных прибавилось, они посвежели. Прием витамина С повышал сопротивляемость организма в отношении инфекций. В то время мы еще не подозревали, насколько велика подстерегавшая нас в ближайшем будущем угроза малярии и туберкулеза. Зато мы сразу почувствовали, что витамины помогли нам ускорить выздоровление после тифа, плохо заживавших ран, анемии и кровотечений. Только потом, получив данные для сравнения с другими госпиталями, где лечение витаминами стали применять позже, мы обнаружили, сколько человеческих жизней нам удалось сохранить с помощью простого сбора зелени.