Лев Тихомиров - Тени прошлого. Воспоминания

Понятно, что я и помимо предупреждений Жуковского не имел никакого желания знакомиться с воспаленными головами, которые закатывали динамитными бомбами в окно кафе наудачу — не убьет ли какого-нибудь эксплуататора. Оберегать же право убежища — это был уже прямой долг каждого эмигранта.

Жуковский был большой специалист по той отрасли международного права, которая относится до революций, политических преступлений, права убежища и т. п. Он набрался этой премудрости, кажется, во времена польского восстания. Поляки серьезно изучали вопросы о том, при каких условиях революционеры могут претендовать на звание воюющей стороны, а власть, ими установленная, — действительной правительственной; при каких условиях производимые ими захваты казначейства, податей и т. п. могут считаться не простым фабежом, а взиманием податей; при каких условиях убийство приобретает характер политический, а не уголовный и т. п.

Конечно, все эти тезисы международного права очень теоретичны, однако во многих случаях его соображения могут получать важное практическое значение. Так, например, в Англии вопрос о выдаче политического преступника решается присяжными, а мнение присяжных может получить то или иное направление от теоретических соображений международного права, выставленных искусным защитником.

Весьма вероятно, что теперь точки зрения международного права уже значительно изменились сравнительно с теми временами, когда я выслушивал лекции Жуковского, а потому я и не стану распространяться о содержании их. Но понятно, что в 1882–1883 годах я старался возможно полнее составить себе представление о всех этих формулах и правилах, имевших такое важное значение для эмигранта.

Я, разумеется, первое время очень усердно осматривал Женеву и познакомился вообще с Французской Швейцарией, что почти равносильно сказать — с прибрежьем Женевского озера. На берегу его расположены canton de Genève и canton de Vaud с городами Женевой, Лозанной, Монтре, Веве, далее — замок Шильон, а за ним вскоре верхняя долина Роны, низкая и болотистая, — не помню, к какому кантону она относится. Есть еще французский кантон Невшатель, но в нем я не был.

Женева, в сущности, небольшой город — если не ошибаюсь, в ней было не более 200 000 жителей. Но она бойкий пункт, промышленный, торговый, очень интеллигентный и составляет настоящую столицу Французской Швейцарии. Она издавна давала тон умственной и политической жизни других кантонов, то уыекая их на путь демократического развития, то толкая к своего рода империализму или, по крайней мере, к диктатуре, как было во времена Фази. Я сказал раньше, что Женева при мне казалась как бы застывшей в достигнутых ею формах благоденствия. Но в истории она переживала и бурные периоды разных новых направлений. Не нужно забывать, что это город Кальвина, занявший совершенно оригинальное положение при Реформации. Потом — недалеко от нашего времени — в ней же происходили глубокие реформы Фази, увлекавшегося духом французского бонапартизма. В отношении внешнем город Женева, в средние века очень небольшой, постепенно поглотил почти все общины своего кантона. Однажды я смотрел на панораму, разворачивавшуюся под моими ногами с высоты Салева, и меня поразила мысль, что вот я одним взглядом охватываю отсюда весь Женевский кантон, все «государство». При мысли о России это государство представлялось прямо микроскопическим. И все оно почти сливалось в одном городе. Коммюны, не вошедшие в состав Женевы, составляют крохотные клочки по периферии города. А в то же время многие коммюны, войдя в состав Женевы, продолжали тогда отделяться от нее таможнями, которых не существует для заграницы. Это производило курьезное впечатление: посреди города на улице вдруг видишь маленький домик со шлагбаумом, и около него оста навливаются возы с разными деревенскими продуктами, уплачивая причитающиеся сборы. Такая douane (таможня) была у нас на Plain-Palais.

Старый, исторический город Женева теперь составляет небольшой квартал на невысоком холме; прежде он был окружен стенами, теперь его отличаешь по узким, кривым улочкам и высоким средневековым домам. Тут находятся некоторые древние здания, между прочим, собор чуть ли не Святого Петра (не помню хорошо). Он невелик, но очень красив, и между прочим поразил меня обилием цветных стекол в окнах, что придавало ему какой-то мистический вид. Этот маленький укрепленный город и созидал всю историю Женевского кантона в непрерывной борьбе за независимость. Особенно тяжелую борьбу приходилось ему выдерживать против герцогов Савойских, которые упорно старались подчинить Женеву своему господству. В настоящее время в Женеве ежегодно справляется в своем роде национальный праздник в память спасения города от одного набега савойцев. Не помню уже, когда произошла эта история, но войско савойцев успело застать город совершенно врасплох, их никто не ожидал, все спали, и савойиы уже начали лезть по стенам, как вдруг одна женщина, проснувшись, подняла тревогу и за неимением под рукой более подходящего оружия запустила во взбирающегося на стену савойца ночным горшком. Между тем пробужденные граждане бросились на нападающих, сбили их со стены, а потом сделали вылазку и нанесли савойцам жестокое поражение. В память этого события в Женеве под вечер и ночью празднуют веселый карнавал. Тут весь город высыпает на улицу, особенно молодежь и девицы, так как карнавал составляет воспоминание о беспорядочной потасовке сражавшихся, а потому на нем допускается множество шалостей, толкание друг друга и т. п. Одна русская студентка рассказывала, как к ней подскочил какой-то молодец и звонко поцеловал, а она его отпихнула изо всей силы при всеобщем хохоте толпы, к которому присоединилась и она. Надо сказать, что при благовоспитанности швейцарцев все эти шалости не переходят в непристойности и карнавал действительно очень весел. Я был на нем только раз. В память события сочинена и патриотическая песня, в которой, вспоминая доблести предков, граждане обещают;

Tâchons nous à notre tour Diminuez leur amours.

A кончается она грозным припевом по адресу врагов:

Savoyard, gard, gard [35] Будем готовы в свою очередь ослабить их любовь. Савойяр, берегись, берегись {фр.). [36] Говорят, он действовал по приказу масонского ордена, к которому принадлежал. .

Конечно, вся эта средневековая вражда давно поросла быльем. Одна хорошенькая савойярка в Морне, рассказывая об этом женевском празднике, с хохотом и страшным грассированием, которому обучают детей в савойских школах, повторяла:

Savoyard, rah, rah…

Эта угроза ее потешала.

Кроме маленького уголка старого города, в Женеве ничто не носит средневекового вида. Улицы прямые и широкие, дома по большей части современной архитектуры, но красивых зданий мало. Даже университет, обширный и, вероятно, удобный, совсем не рассчитан на красивое впечатление. Не мастера женевцы и на памятники. Они гордятся памятником герцогу Брауншвейгскому, тому самому, который своим нелепым и, как утверждают, изменническим [35] Будем готовы в свою очередь ослабить их любовь. Савойяр, берегись, берегись {фр.). 4командованием прусской армией дал первую победу французам-республиканцам, уже готовым обратиться в паническое бегство.