Игорь Карпусь - Своё и чужое: дневник современника

11 декабря. Вот теперь Горбачев созрел для переворота и делает прозрачные намёки. Для него последний рубеж, теперь или никогда, жжёт венец вождя и зачинателя. Абсолютно неприкрытые страсти и интересы захлёстывают политику, до народа и истины дела нет никому, и остановить историю хочется мертвецам. Однако перспективы никакой, придется вариться нам в щёлоке, искупать грех первопроходцев.

Великое дело — школа. Что бы ни бушевало кругом, в каком бы смятении ни пребывали люди, надо каждый день входить в класс и соединять времена, вести разговор о Возрождении, Реформации, абсолютизме, НЭПе... Завидное презрение к злобе дня, его нуждам и гримасам, парение духа над равнинами и буреломом прошлого. А детки внимают, заставляю их своей одержимостью, волей, настойчивостью. Нынешних деток, которых почти невозможно пронять невещественным, неосязаемым.

15 декабря. Если и погибнет новая власть, то по одной-единственной причине — фактического безвластия. Торговать купюрами в обмен на сахар не допустит ни одно уважающее себя правительство. И это только один из серии вопиющих фактов беззакония. Если боятся массированного применения силы, то что мешает организовать показательные суды и наказать зарвавшихся чиновников? Во всём можно обвинять большевиков, но, построив сильное государство и заставив с собой считаться, они вызвали уважение даже эмигрантов. Всем опостылели аморфность, безразличие, вялость, выдаваемые за демократию. А это только растерянность и страх перед неизбежностью. Пренебрежение атрибутами власти, укоренившимися в сознании народа, может обернуться самоубийством. Дай бог, конечно, чтобы народ воспринял новый облик власти, но маловероятно в условиях чрезвычайности.

25 декабря. Последнее заявление Горбачёва, черта под прошлым мирозданием. Не удержался от обиды и кликушества, многое приписал себе незаслуженно. Как будто забыл о своём «обновлённом социализме», «консолидирующей роли КПСС», «радикальной экономической реформе», «социалистическом плюрализме»... Не знаю, может быть, мне изменяет объективность или не лежит душа, но, сознавая его место, скажу, что не вела его судьба, а тащила, и часто вопреки собственной воле. Главное сделают его преемники. Зря прикрывался он своим дремучим окружением, глухотой народа Для политика иного склада и направления в косности народа был бы плюс, а уж полноты власти и он не отрицает, ему всё позволяли, ограничиваясь ворчаньем. А этот феноменальный крах партии, империи, коммунизма и всё в одночасье, как в 1917. Всё завораживало призрачным могуществом, всё давно прогнило, защитников не нашлось, народ больше выживанием озабочен /голодать, конечно, будут только безрукие и лодыри/. Волшебный год, не ожидал ничего подобного, казалось, всё на века.

31 декабря. Нет недостатка в мрачных прогнозах, каждый торопится продемонстрировать свою проницательность. У меня хорошее настроение, впервые ощущение крупного рубежа, неповторимости уходящего года. Интересно стало жить, ни о чём не жалею, хотя в прошлом остались лучшие дни. Но ведь и будущее сулит «неслыханные перемены».

1992

4 января. Как хороши, высоки, благородно — сдержанны эти старики — Тургенев, Фет, Полонский, Тютчев, Плещеев, Мей. Поражает отсутствие слякоти, развязности, грубости и крика. Живая вода в пору оголтелых страстей и низменных вожделений. Таких уже не будет, потому что уничтожено разнообразие жизни. Нужен и помещик, и кустарь, и купец, и старьевщик, и бродячий актёр, и усадьба, и домик-крошечка, и трактир. Тогда не выведется порода, широта мировосприятия, утончённость духа. Вот чем уникальна старая культура — разноголосицей, такой мощный хор, от Кольцова, Сурикова и Подъячева до Толстого, Соловьева и Блока, а уж уровень выбирал каждый сам по запросу и влечению. Можно посидеть в тёплом, покойном уголке, можно выйти в степь широкую под звезды, а можно и в заоблачные выси, где трудно дышать. Всё больше и больше дивлюсь этому обилию чудодеев-художников, неиссякающей плодоносной жиле, от которой отбиваю кусочки-блёстки. Возродится ли наша русская жизнь в такой потрясающей силе и очаровании? Перегруппировка началась, а нового человека нет и долго не будет, к наследию пока глухи.

2 февраля. По радио учёный о вероятности потустороннего мира и перевоплощении душ, объясняет многомерностью пространства. Возможно, и так, почему не быть ирреальности? Но неужели и там те же лица, нравы? Тогда не надо, довольно и этой жизни. Подобные идеи нисколько не греют. Да и чему перевоплощаться, если нет искомого? Жизнь оправдывается обретением духа, это и Толстой втолковывает в своём «Круте чтения», и чтение нелёгкое, через невольное сопротивление, однако такое необходимое, ободряющее. Счастливы современные дети, их не будут оболванивать, а сразу скажут нужное, сердечное слово.

4 февраля. Для Плеханова социализм — силой исторического разбития, для Ленина — силой оружия и немедленно /читая плехановскую статью/. Помимо его тесной связи с западной социал-демократией, справедливой оценки русского строя, сказалась неизмеримо более высокая общая культура. Он не обещал скороспелых пирогов да булок, не дурачил толпу.

9 февраля. Москва тешится митингами, а провинция вздыхает, ругается и потихоньку приноравливается, подстраивается, как делала это и 300, и 100, и полвека назад, но ведь теперь терпение во спасение, нутром все это понимают. Слов нет, неприятно и тревожно видеть скачущие в одну сторону цены, совсем бесстыжие: колбаса с 3-00 до 250 рублей, сметана с 1-40 до 42, рыба с 1-50 до 30-50, хлеб с 0-20 до 5, пальто со 150 до 2-3 тысяч. Помогает осознание неизбежности и привычка довольствоваться малым.

14 февраля. Чёрный зимний лес, пепельно-серая лыжня, жёсткие метёлки полыни и конского щавеля на снегу, ветер и безлюдье — давно забытые и желанные. Славно одному, не нужно пригибаться, краснеть, притворяться, стыдиться своего, сугубо личного, мучиться незаслуженно. Это пушкинское: «давно, усталый раб, замыслил я побег...» Здесь главное — усталый, и усталость от чужеродности, непрестанного усилия, борьбы за выживание, необходимых, но ничтожных хлопот.

17 февраля. Превосходная сценка «Свободный человек» из «Воскресения», моя любимая мысль о самостоянии, автономии личности в устах мужика. Гордое и несокрушимое, а и обидеть меня нельзя!

22 февраля. В древнерусских грамотах, если вчитаться, сплошь и рядом зёрна поэзии, зримый облик России: земли бортные, поля и пожни, озёра и пески, колодцы солёные. Острый, приметливый взгляд безошибочно отмечает характерные признаки, что возможно только при слиянии с природой: берёза о три вести, хорошая берёза, большая берёза, кривая берёза, кляпая берёза. А лужки — желобоватый, долгой.. В духовных не только перечень долгов, своих и чужих, распределение наследства, но и забота о нерушимости заведённого порядка, избавлении родных от необдуманных решений, лишних хлопот и волнений. Своё «я» исчезает перед долгом, и брат отчитывается перед усопшим об исполнении его последней воли.