Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Продавая неограниченное количество акций, они ликвидировали угрозу роста цен из-за превышения спроса над предложением. «Мы не хотим, чтобы кто-либо думал, что наши акции за год удвоятся в цене. На рынке можно добиться лишь временного успеха. Вместо этого мы говорим, что продадим столько, сколько мир захочет, и таким образом эти акции ни в коем случае не будут пользоваться чрезмерно раздутым спросом».

«В то же время мы вывернули наизнанку логику продаж акций, согласно которой компания не покупает сама себя». Эта мысль, высказанная публично, доставляла Баффету особое удовольствие. Более того, выпуск акций класса В стал выполнением обязательств перед «партнерами» его акционеров. Поток денег от продажи В-акций оказался для них неплохой сделкой.

Никто из топ-менеджеров до сих пор ничего подобного не делал. На бумагу для газетных статей, рассказывающих о честности Баффета, потребовалось, вероятно, вырубить небольшой лес. Но инвесторы все равно хватали В-акции. Баффет считал их идиотами и часто об этом говорил в узком кругу. Хотя, конечно, ему льстило, что люди покупают акции только из-за его имени. Он не показывал этого, но был бы расстроен, если бы выпуск акций класса В провалился. В-акции были безрисковой операцией — он сам и его акционеры выигрывали независимо от того, как бы ни повернулось дело.

«Бэйби Би» навсегда изменили суть «клуба» Баффета. После мая 1996 года 40 тысяч новых владельцев могли называть себя акционерами. На следующий год он провел собрание в старом Ak-Sar-Ben Coliseum с участием 7,5 тысячи человек. Посетители собрания потратили в Nebraska Furniture Mart не меньше пяти миллионов долларов. Собрание превратилось в Вудсток для капиталистов, или BRK-фест. На собрание акционеров в 1998 году съехались уже 10 тысяч человек. Но пока количество акционеров, капитал, а с ними и слава Баффета росли, в мире, в котором он работал, произошли изменения, оказавшие серьезное влияние как на самого Баффета, так и на всех остальных.

Такого понятия, как Уолл-стрит в его обычном понимании, больше не существовало. Финансовые рынки превратились в цепочку мигающих терминалов, соединенных компьютерами, которые теперь были подключены к Интернету, способному достичь любой точки земного шара. Человек по имени Майкл Блумберг, которого Salomon имел глупость уволить в 1980-х годах, создал особый компьютер, фиксирующий всю финансовую информацию, которая когда-либо кому-либо могла понадобиться. Компьютер строил графики, таблицы, подсчеты, сообщал новости, цитировал, проводил исторические параллели, сравнивал показатели разных компаний и целых индустрий, курсов акций, валют и цен на товары широкого потребления. Все это было доступно для любого, кто имел терминал Блумберга у себя на рабочем столе.

К началу 1990-х годов терминалы Блумберга уже использовались повсеместно. Менеджер по продажам Блумберга три года подряд звонила в Berkshire Hathaway, предлагая купить их продукт. И каждый раз следовал ответ: «Нет». Баффет считал, что поминутное отслеживание рынка и компьютерные манипуляции — не лучший способ при выборе объекта вложений. Но в конце концов даже Баффету стало очевидно: для торговли акциями такой компьютер необходим.

Терминал Блумберга был-таки установлен, правда, не в кабинете Баффета. Он никогда не смотрел на его экран — это было работой трейдера Марка Милларда 8.

э 4- 54-

Пришествие в Berkshire символа компьютеризации фондовых рынков отражало проблемы, с которыми продолжала бороться Salomon. Ее бизнес оставался неповоротливым, и компания так и не могла опять встать на ноги. В 1994 году Мохан попробовал увязать компенсационный план с теорией, согласно которой сотрудники компании должны делить риск с акционерами. Это означало, что в хорошие времена служащие получали бонусы, в плохие, как и акционеры, теряли деньги. В Salomon были те, кто согласился с этим планом 447. Но подобная система оплаты была совершенно нетипична для Уолл-стрит, поэтому из Salomon сразу же уволились 35 топ-менеджеров. О тех, кто ушел, не желая принимать на себя риски, Баффет говорил с отвращением.

Осиротевшие без Мэриуэзера арбитражеры боролись за свою долю. Баффет хотел платить за результат — большую часть денег компания зарабатывала на скупке и продаже ценных бумаг, — но увеличивающаяся конкуренция приводила к тому, что делать это становилось все сложнее и сложнее.

Арбитражеры исходили из того, что разница в цене между похожими или связанными между собой активами в конце концов уменьшится. Например, они делали ставку на то, что две очень похожие акции через некоторое время будут торговаться по более схожей цене 448. Но с ростом конкуренции на рынке подобного рода операции стали редкостью. Поэтому арбитражеры стали увеличивать ставки, идя на все больший риск.

Если они проигрывали, то удваивали ставки или увеличивали объем торговых операций. В обоих случаях они шли на это потому, что прибыль от продаж сокращалась и приходилось увеличивать объем торговли, часто занимая для этого деньги.

Правила ипподрома говорят, что так поступать нельзя, потому что невозможно получить деньги назад тем же способом, каким ты их потерял. Математически это можно объяснить так: если у кого-то есть доллар и он теряет 50 центов, он должен удвоить количество денег, чтобы вернуть потерянное, а это сложно сделать. Между тем всегда есть соблазн занять для следующей ставки 50 центов. Но тогда, чтобы вернуть потерянное, нужно заработать 50 процентов от имеющегося плюс сумму на выплату процентов за долг. Вроде бы все просто. Но заем денег удваивает риск. Если ты опять теряешь 50 процентов, то полностью выбываешь из игры, проигрыш высасывает весь твой капитал. Поэтому Баффет говорил: «Правило № 1 — не теряй денег. Правило № 2 — не забывай про правило № 1. Правило № 3 — не бери в долг».

Стратегия арбитражеров предполагала, что их оценки верны. Поэтому, когда рынок повернулся против них, им ничего не оставалось, как ждать момента, чтобы иметь возможность вернуть деньги. Но «риск» в таком понимании — с точки зрения волатильности — подразумевает, что инвестор будет терпелив и согласится ждать. А те, кто занимает деньги для инвестиций, далеко не всегда находятся в благоприятной для себя ситуации. Более того, чтобы увеличивать объем торговли при потерях, нужно иметь под рукой дополнительный капитал, который можно было бы немедленно использовать в подходящий момент. Кроме того, в отношении капитала применимо понятие «альтернативные издержки».

Ларри Хилибранд потерял огромную сумму — 400 миллионов долларов, пытаясь сыграть на разнице по процентам на ипотечные облигации. Он был убежден, что сможет вернуть потери, если компания удвоит ставку. Баффет согласился с доводами Хилибранда и дал ему денег на продолжение торговли, которая действительно принесла прибыль.