Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Каждое утро Говард садился на трамвай, ехал по Висконсин-авеню до М-стрит в Джорджтауне, а затем сворачивал на Пенсильвания-авеню. Он выходил недалеко от старого здания Исполнительного управления президента США и окунался в атмо-сферу бурлящего Вашингтона. Правительство и дипломатическое сообщество раздулись до невообразимых размеров, и улицы были заполнены людьми в килтах, чалмах и сари, армиями служащих и огромным количеством военных.

Время от времени чернокожие женщины в воскресных платьях и церковных шляпах пикетировали Капитолий в знак протеста против линчеваний на Юге. Уполномоченные по гражданской обороне ходили по окрестностям и проверяли, во всех ли домах имеются непрозрачные шторы для затемнения. Раз или два в месяц во время учений Баффеты вынуждены были спускаться в подвал и выключать все освещение.

Лейла невзлюбила Вашингтон с первого же дня. Она тосковала по Омахе и чувствовала себя одинокой. Погруженный в свою новую работу Говард сильно отдалился от семьи. Целый день он был в офисе, а затем весь вечер читал официальный бюллетень Конгресса и законодательные материалы. В офисе он проводил все субботы и часто возвращался туда по воскресеньям после церковной службы.

Дорис посещала среднюю школу имени Вудро Вильсона, ученики которой сразу же приняли ее в свой круг. Берти тоже с легкостью нашла себе подруг по соседству. У Уоррена же все было совершенно по-другому. Он поступил в неполную среднюю школу имени Элис Дил 59, которая находилась на вершине высокого холма в Вашингтоне с видом на Спринг-Вэлли.

Ученики в его классе, многие из которых были детьми дипломатов, выглядели куда более изысканными и элегантными, чем Уоррен и его теперь уже навсегда потерянные друзья из Роузхиллской школы. Сначала ему было трудно заводить новых друзей. Он попытался заняться баскетболом и футболом, но из-за того, что носил очки и сызмальства не любил контактные виды спорта, у него ничего не получалось. «Меня забрали от моих старых друзей, а завести новых я не мог. Я был самым младшим в классе. Я был не уверен в себе. Я не считался хорошим спортсменом, как, впрочем, и плохим, так что это мне никак не помогало. Дорис и Берти были красавицами, а красивым девушкам несложно найти себе друзей, потому что на самом деле у их ног лежит весь мир. Они обе чувствовали себя хорошо, намного лучше, чем я, и это немного напрягало».

Сначала он учился на тройки и четверки, но со временем дорос и до пятерок, за исключением английского языка. «В основном мои оценки отображали мое отношение

к учителям. Я ненавидел учительницу английского языка мисс Олвин 60. Мои оценки по музыке также были средними». Мисс Баум, учительница музыки, была самой красивой женщиной в школе. Большинство мальчиков были влюблены в нее, однако у Уоррена отношения с ней были сложные. Она считала, что ему нужно научиться работать в команде и полагаться на собственные силы, а также потрудиться над своим поведением.

«Я был самым младшим в классе. Мне нравились девочки, и я не избегал их, но чувствовал себя неуверенно. В социальном плане эти девушки ушли далеко вперед. Когда я покинул Омаху, в моем классе еще никто не танцевал. А в Вашингтоне все танцевали уже год или два. Так что я никогда бы их не догнал».

Переезд семьи лишил его важнейшего опыта — танцевальных уроков Эдди Фогг. По пятницам в зале Американского легиона в Омахе Эдди Фогг, полная женщина среднего возраста, выстраивала мальчиков и девочек по росту и выбирала им пары. Все мальчики носили галстуки-бабочки, а девочки — жесткие юбки. Они учились танцевать фокстрот и вальс. Молодой человек узнавал, как «джентльмен» должен вести себя с молодой дамой на публике, и пробирался сквозь дебри искусства светской беседы, чтобы избежать неловкого молчания. Он чувствовал прикосновение руки девушки, учился держать ее за талию и привыкал к близости ее лица к своему. Он впервые ощущал потребность в ведении партнерши в танце и удовольствие от движения в унисон. Переживая небольшие, но одинаковые для всех затруднения и победы, выпускники этих уроков ощущали проснувшееся чувство вовлеченности. Пропустить эти уроки значило обречь себя на одиночество. И без того не чувствовавший себя в безопасности Уоррен остался ребенком среди взрослеющих молодых мужчин.

Его одноклассники видели, что он был дружелюбным, но очень застенчивым, особенно с девушками 23. Он родился в августе и пропустил половину класса в Роузхилл-ской школе, поэтому был на год моложе большинства из них. «Я чувствовал себя неуютно как с девушками, так и вообще. Но у меня не было никаких проблем с общением с людьми более старшего возраста».

Вскоре после прибытия семьи в Спринг-Вэлли друг Говарда Эд Миллер, один из таких более старших людей, позвонил из Омахи. Он хотел поговорить с Уорреном.

«“Уоррен, — сказал он, — я попал в ужасную переделку. Совет директоров приказал мне избавиться от нашего склада в Вашингтоне. И это реальная проблема. Там у нас сотни килограммов просроченных кукурузных хлопьев и собачьих галет Barbecubes. Я действительно влип. Я за тысячу двести миль от Вашингтона, и ты единственный бизнесмен, которого я там знаю”.

И еще он сказал: “Я знаю, что могу на тебя рассчитывать. Я уже сказал работникам на складе, чтобы они привезли эти хлопья и галеты к вам домой. За какие бы деньги ты их ни продал, ты будешь иметь с этого половину, остальное отошлешь мне”.

И вдруг приехали эти огромные грузовики и заполнили коробками весь наш дом, гараж, подвал! Добраться до машины или еще куда-нибудь стало проблемой. Причем исключительно моей.

Я стал думать, как их использовать. Очевидно, что собачьи галеты можно было продать в питомник. Кукурузные хлопья были непригодны для людей, но я подумал, что их можно было бы скормить каким-нибудь животным. Я продал кукурузные

хлопья какому-то птичнику и выручил на этом примерно сотню долларов 61. Половину я отослал мистеру Миллеру, и он написал в ответ: “Ты спас мою работу”

В Омахе жили необыкновенно приятные люди. Когда я был ребенком, мне всегда нравилось проводить время со взрослыми. Всегда. Я шел в церковь или куда-нибудь еще, а потом оказывался в компании взрослых людей.

Друзья моего отца тоже были очень милыми людьми. У них были занятия по Библии и еще какие-нибудь мероприятия в доме священника, а потом они приходили к нам играть в бридж. Все они очень хорошо ко мне относились, любили меня и называли Уорни. Я учился играть в настольный теннис по книгам из библиотеки отца и практиковался в помещении, принадлежащем Ассоциации молодых христиан (YMCA). Гости знали, что я с удовольствием играю в пинг-понг в подвале, и часто составляли мне компанию.