Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Я был лучшим среди двадцати человек в классе. Когда у нас были тесты на скорость, я уже заканчивал первую строчку и с грохотом передвигал каретку, в то время как остальные только набирали первое слово. Тогда они начинали паниковать, пытаться набирать быстрее, и, естественно, у них ничего не получалось. Да, на уроках машинописи было весело».

Эту же энергию Уоррен направил и на доставку газет. Он настолько увлекся этим делом, как будто оно было у него в крови. По словам Лу Баттистоуна, «он обманом убедил менеджера, распределяющего маршруты, отдать ему район Вестчестер в историческом Тенлитауне». И тут Уоррену очень повезло. В Вестчестере обычно работали уже взрослые разносчики.

«Это была великолепная возможность. Вестчестер — это было шикарно. Вестчестер — это было просто превосходно. Вестчестер принадлежал королеве Нидерландов Вильгельмине 62. На этом маршруте жили шесть американских сенаторов, полковники, судьи Верховного суда и другие большие шишки. А также Овета Калп Хобби и Леон Хендерсон, директор департамента ценового регулирования. Миссис Хобби была выходцем из известной техасской издательской семьи и переехала в Вашингтон, чтобы возглавить Женскую военную вспомогательную службу.

И вот внезапно у меня появилась такая важная работа. Мне было, наверное, лет тринадцать или четырнадцать. В Вестчестере нужно было развозить только Post, но ради этого я должен был отказаться от своих утренних маршрутов, и мне это не нравилось». Уоррен жил недалеко от менеджера газеты Times-Herald. «Когда я рассказал ему о том, что получил Вестчестер и что должен отказаться от своего маршрута в Спринг-Вэлли, он был рад за меня, но все равно это было грустно».

К этому времени Уоррен считал себя опытным разносчиком, способным справиться с любым сложным маршрутом, но этот маршрут вызвал у него затруднения. Вестчестер представлял собой пять зданий, которые занимали общую площадь в одиннадцать гектаров. Четыре из них были соединены, а одно стояло на отшибе. Маршрут включал в себя еще и два многоквартирных дома, «Марлин» и «Уорик», стоявшие на Катедрал-авеню, а также несколько отдельно стоящих домов ближе к Висконсин-авеню.

«Я приступил к работе в воскресенье. Мне дали книжку с именами и номерами домов. Времени на ознакомление с маршрутом не было, никто не дал мне книжку заранее». Уоррен надел теннисные туфли, взял проездной билет, который стоил три цента в день, и, все еще сонный, сел в автобус Capital Transit. Он даже не позавтракал.

«Я пришел туда около половины пятого утра. Везде были связки газет. Я не знал, какого черта я тут делаю. Я не знал ни системы нумерации, ни других вещей. Я сидел там часами, сортируя и комплектуя газеты. В конце концов у меня еще и не хватило газет, потому что по дороге в церковь люди просто брали их из связки. Это была настоящая катастрофа. Я постоянно думал, какого черта ввязался в это! Я закончил разбираться с газетами только к десяти или одиннадцати утра. Но я справился. И с каждым днем становилось все лучше и лучше. Это было легко».

Каждое утро Уоррен мчался на Катедрал-авеню, чтобы успеть на первый автобус маршрута № 2, идущий в Вестчестер. Часто у него был проездной с номером 001, так как он был первым покупателем проездных на неделю 63. Водитель даже начал высматривать Уоррена, если тот опаздывал.

Уоррен прорабатывал наиболее эффективный маршрут и превращал скучную и монотонную работу по доставке сотен газет в ежедневное соревнование с самим собой. «Из-за экономии бумаги газеты в то время были немного тоньше. Газета в тридцать шесть страниц удобно ложилась в руку. Я стоял в одном конце коридора, вынимал газету из пачки, складывал в плоский блин и скатывал трубкой. Затем хлопал ею по бедру и бросал вдоль по коридору. Я мог бросить эту штуковину на пятнадцать или даже тридцать метров. Это было настоящим испытанием, так как двери квартир находились на разном расстоянии. Я разбрасывал газеты, начиная с самой дальней двери. Задача состояла в том, чтобы газета приземлилась в нескольких сантиметрах от двери. Иногда перед дверьми стояли молочные бутылки, и это делало мою работу еще более интересной».

Кроме этого, он продавал подписчикам календари своей газеты и придумал для себя еще одну побочную работу. Он просил клиентов отдавать ему старые журналы якобы на макулатуру для военных нужд, а также собирал выброшенные. Затем по наклейкам узнавал, когда истекает подписка, выискивая специальный код в книге, которую ему дали в Moore-Cottrell, издательстве, нанявшем его в качестве агента по продаже журналов. Уоррен завел собственную картотеку подписчиков и, когда срок подписки истекал, стучался в их двери и продавал им новые журналы 64.

Поскольку население Вестчестера в военное время часто переезжало, Уоррен больше всего боялся, что кто-нибудь из клиентов уедет не заплатив и ему придется возмещать ущерб за их газеты. После того как несколько раз так и случилось, он стал приплачивать лифтершам, чтобы они сообщали ему, когда кто-нибудь соберется уезжать. Однажды такое случилось с Оветой Калп Хобби. Уоррену казалось, что разносчик газет вызовет у нее симпатию, так как у нее была собственная газета Houston Post. Но пришел день, и он начал беспокоиться, что она уедет не заплатив.

«Я каждый месяц исправно платил по счетам и всегда вовремя приходил на работу. Я был ответственным ребенком. За безупречную работу я получил в награду облигацию военного займа. Я не допускал задолженностей. Я перепробовал все что можно с Оветой Калп Хобби, оставлял записки и т. д. и в конце концов постучался к ней в дверь в шесть часов утра, чтобы она не успела сбежать». Уоррен был очень застенчивым, но когда дело доходило до денег, он становился крайне уверенным в себе. «Когда миссис Хобби открыла дверь, я передал ей конверт. Ей пришлось заплатить мне».

После школы Уоррен ехал на автобусе обратно в Спринг-Вэлли, где пересаживался на велосипед, чтобы успеть развезти Star. В дождливые зимние дни он иногда мог свернуть со своего рабочего маршрута и появиться на пороге дома одного из своих друзей. Он всегда носил потрепанные дырявые ботинки, из-за чего его ноги были мокрыми до лодыжек, а кожа под его насквозь промокшей, не по размеру большой рубашкой покрывалась мурашками. Он почему-то никогда не носил пальто. Увидев это жалкое зрелище, заботливые леди улыбались, качали головой, укутывали его, и он наслаждался этой заботой 30.

В конце 1944 года Уоррен подал свою первую декларацию о доходах. Он заплатил семь долларов налогов; чтобы получить такую маленькую сумму, он вычел в качестве деловых расходов стоимость своих наручных часов и велосипеда. Шаг был достаточно сомнительным, и он знал об этом. Но в то же время он совершенно не возражал против того, чтобы «срезать пару углов» на пути к своей цели.