Александр Волков - Первое ракетное соединение нашей страны

Как человек Иван Яковлевич очень подходил для работы с людьми, будучи очень добрым и совестливым, и в дивизионе его не просто уважали, но и любили.

Читатель меня простит, что я не могу вспомнить каждого офицера в дивизионе, это невозможно. По составу дивизион соответствовал нынешнему стационарному полку межконтинентальных баллистических ракет. Но не упомянуть командиров батарей я не могу. Каждый из них был личностью и достойно занимал свою должность. Командирами стартовых батарей были Григорий Ухаботин и Николай Новиков – грамотные специалисты, влюблённые в своё дело, неважные дипломаты, но с хитринкой. Оба придирчиво оценивали уровень моей подготовки на первых комплексных занятиях, и без излишней скромности скажу, что «экзаменационную баталию» они проиграли. Я ведь последний год перед назначением в часть читал в Высшей офицерской школе курс горизонтальных и вертикальных испытаний (был тогда так странно звучащий сегодня предмет обучения). После этого экзамена мы «прониклись» друг к другу чувством взаимного уважения, которое сохранили на всю жизнь. Ни один из них за период службы на этих должностях дивизион не подвёл, оба достойно прошли учёбу в академиях и служили далее на высоких должностях.

Командиром технической батареи был капитан И. М. Дунин. С ним пришлось «повоевать» и командиру дивизиона, и мне. Однако Иван Михайлович сделал правильные выводы и уверенно вёл свой трудный участок. Батареей заправки и транспортировки ракет командовал майор Черзаров, человек в высшей степени основательный и самостоятельный. Своё дело он знал, и подчинённые ему начальники отделений отличались знанием дела и определённой лихостью.

Особого контроля требовали расчёты заправки спиртом. Справедливости ради следует сказать, что не все меры контроля за сохранением горючего заканчивались в пользу командования. При проведении «прожигов» ракет на комплексных проверках дивизионов в ряде случаев в 11-литровых бочках системы зажигания оказывался не спирт, а ГИМ-2 (это определялось по жёлтому цвету пламени в отличие от голубого у спирта).

Я пишу это, чтобы подчеркнуть и сложность работы командира заправочной батареи, и в целом крайнюю нежелательность иметь где-либо в войсках подобного рода продукты. Беда усугубляется. Появлением очень опасной состязательности – кто кого обманет.

Ведь порой мы были вынуждены содержать сотни тонн ГИМ(а), в основе которого содержался метиловый спирт, в грунтовых ёмкостях. Не всегда помогали наклейки с изображением черепа с костями, и вся разъяснительная работа не давала полного результата. Мы позже столкнулись с опаснейшим продуктом – несимметричным диметигидразином (НДМГ) и вспоминали сравнительную «безобидность» ранее применявшегося горючего. Да и с окислителями во все годы шутить было нельзя, тот же жидкий кислород. В связи с его реакцией мгновенного воспламенения при наличии следов масел и жиров требовалось систематическое обезжиривание всей арматуры тем же спиртом (и ни в коем случае ничем другим). И, несмотря на эти условия, сопоставляя службу тех лет с последующим периодом, можно смело сказать, что мы имели минимальные потери личного состава.

Унаследовав артиллерийскую структуру, дивизионы и бригады имели в своём составе батареи управления. Практически это были роты связи, которые позволяли обеспечивать управление частями во фронтовых операциях, поэтому все функции организации и несения боевого дежурства в ходе учений выполнял личный состав штабов своим оперативным составом, выматываясь при этом до предела.

Командовал батареей Виктор Егоров, хорошо подготовленный связист. Ему помогал и сам командир дивизиона, который из опыта войны лучше всех понимал значимость этого подразделения. К сожалению, и в те годы вопросы содержания вооружения и техники рассматривались в таких подразделениях очень своеобразно: радиостанция была в центре внимания, а источники питания, автомобили и спецтехника уходили на задний план, что приводило иногда к плачевным результатам. Эта однобокость сохранилась кое-где в Ракетных войсках и позже.

Причём решение этого вопроса начальники штабов различных уровней проводят методами, на мой взгляд, совершенно неэффективными, перекладывая эти обязанности с командиров на начальников служб, которые в подразделениях управления и связи не имеют своих специалистов. К чести бригады, командиры всех её подразделений приучались к полному объёму ответственности за состояние вооружения и техники.

Что из себя представлял офицерский состав дивизиона, да и бригады в целом? Техники и операторы являлись выпускниками средних училищ, как правило, артиллерийских. Они проходили переподготовки в течение нескольких месяцев на полигоне Капустин Яр, которая велась по узким специальностям и была весьма фундаментальной. Очень многие офицеры в будущем поступали в академии или в высшие училища и становились инженерами, часто возвращаясь в свои же бригады, но большинство уходили в части МКР, с большой теплотой и благодарностью затем вспоминая свою службу в них. Многие техники, особенно в стартовых, монтажных, заправочных отделениях, становились с получением опыта начальниками этих отделений и даже командирами батарей.

Пишу об этом осторожно, потому что эти годы были временем интенсивного насыщения бригад инженерами и офицерами с высшим военным образованием. Это затронуло и командира бригады, и командиров дивизионов, и начальников электроогневых и двигательных отделений, отделений подготовки ракет на технических позициях и других специалистов. Эта смена прошла в целом достаточно организованно. В старшем звене кандидат на более высокую должность год или чуть более работал заместителем планируемого к замене офицера и обязательно проходил доподготовку на бригадных курсах по общей программе ввода в строй прибывающих в бригаду офицеров. Курсы проходили даже выпускники Ростовского высшего артиллерийского инженерного училища, которое готовило офицеров-ракетчиков.

На должности начальников чисто ракетных отделений назначались или выпускники упомянутого мною училища, или выпускники Военной артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского. Выпускники академии были, как правило, из числа бывших студентов, принятых в академию после четырёх лет учёбы в гражданских вузах. Сразу же скажу, что недостатки в объёме подготовки никто не ощущал, однако сказывалось отсутствие опыта военной службы, что на первых порах мешало им наладить правильные взаимоотношения с подчинёнными.

Быстро вставали на ноги ростовчане, хотя и у них были сбои в работе. Значительно сложнее обстояло дело с бывшими студентами и выпускниками военно-морских училищ. Многие из них считали назначения в ракетные соединения недоразумением. Однако и среди «студентов» были люди, ставшие впоследствии видными начальниками в Ракетных войсках. До сих пор помню начальника лучшего электроогневого отделения лейтенанта Ю. А. Пичугина, прекрасного специалиста и командира.