Михаил Иванов - Япония в годы войны (записки очевидца)

Однако было похоже, что своим заявлением о принятии Потсдамской декларации японские руководители прежде всего стремились предотвратить неблагоприятное для них развитие военных событий, задержать лавину наступающих советских войск в Маньчжурии и только потом начать переговоры о мире. Это предположение подтверждалось разнобоем в действиях политического руководства и военного командования. Не считаясь с заявлением правительства о капитуляции, военный министр генерал Анами и начальники штабов армии и флота генерал Умэдзу и адмирал Тоёда продолжали усиливать накал вооруженной борьбы в Маньчжурии, Корее и у берегов Советского Союза со стороны моря.

Людям, не искушенным в политике, могло показаться, что японское правительство находится в растерянности и делает не то, что следовало бы, что механизм капитуляции еще не отработан и дает перебои. Но это было обманчивое впечатление. Опытная японская дипломатия делала все возможное, чтобы любыми путями отсрочить окончание войны на условиях безоговорочной капитуляции и попытаться вырвать выгодные для Японии уступки на переговорах о мире. Ведущие дипломаты: Того, Сигэмицу, Мацумото, возглавляемые премьером Судзуки и советниками двора, борясь за спасение императорской системы, выискивали малейшие разногласия между воюющими державами по этой, считавшейся ими коренной проблеме перемирия, хотя времени для таких поисков оставалось крайне мало. Военное командование, пытаясь изменить стратегическую обстановку, продолжало переброску резервов из Китая и района Южных морей в Маньчжурию, направило командующему Квантунской армией генералу Ямада невыполнимое требование разгромить советские войска в Приморье и Забайкалье. Двойственная позиция высшего руководства Японии, проводимые им маневры с целью обмануть противника и оттянуть катастрофу принесли некоторые результаты. Сбросив 9 августа атомную бомбу на Нагасаки, американские военно-воздушные и военно-морские силы приостановили бомбардировку городов и обстрел японского побережья, выжидая исхода сражения японских и советских армий в Маньчжурии.

Игнорируя заявление своего правительства о капитуляции, военная верхушка Японии все еще рассчитывала добиться продолжения войны и срыва переговоров о капитуляции. С ее благословения в стране вспыхнул военный путч, целью которого было запугать правительство Судзуки и оказать давление на императорский двор. События в японской столице с 12 по 14 августа приняли особо взрывоопасный характер. Сложившаяся здесь обстановка и от нас в посольстве требовала высокой бдительности.

В ночь с 12 на 13 августа на улицах Токио стоял несмолкаемый гул машин и танков. Кое-где была слышна стрельба. Подвижные части Восточного военного округа и гвардейской дивизии, охранявшей императорский дворец, с ведома военного министра пытались окружить дворец и устранить высших сановников, чтобы навязать руководству страны решение о продолжении войны во что бы то ни стало. Группы вооруженных офицеров врывались ночью в штабы и комендатуры и принуждали находившихся здесь военных присоединиться к выступлению столичного гарнизона против «капитулянтского» правительства и дворцовой знати. Тех, кто отказывался, тут же расстреливали. Несколько грузовиков с вооруженными солдатами промчались мимо советского посольства. С машин слышались злобные выкрики в адрес Советского Союза и сотрудников посольства. Благодаря вмешательству высших чинов армии, сохранивших лояльность к императору, военный путч экстремистов был сорван, хотя и после этого новые вспышки террора и неповиновения могли произойти в любое время.

Между тем советское наступление успешно развивалось. Сдержать его японские войска в Маньчжурии, Корее, в бассейне Японского и Охотского морей были не в силах. Победа Советских Вооруженных Сил уже не вызывала сомнений, становой хребет врага был сломлен. Могучие клещи Забайкальского и 1-го Дальневосточного фронтов к 15 августа замкнули кольцо окружения основной маньчжурской группировки японских войск и изолировали ее от остальных сил в самой Японии, Корее и Северном Китае. Военное и политическое руководство Японии окончательно поняло безвыходность положения и 15 августа устами императора заявило о безоговорочной капитуляции.

15 августа 1945 г. осталось у меня в памяти как день победы и торжества миролюбивых сил.

В 7 часов утра (по токийскому времени) по всем радиостанциям Японии и в экстренных выпусках газет было объявлено о предстоящем «важном сообщении по радио». Население уведомляли о том, что в 12 часов дня «все вы услышите голос тэнно-хэйка». Уже само известие о выступлении императора явилось потрясающей сенсацией.

15 августа, 12 часов. Страна замерла в ожидании: остановились заводы, поезда на железной дороге, автомашины.

Пустынно и безлюдно на улицах Токио. Дворцовая площадь, где всего сутки назад собирались путчисты, оцеплена верными императору войсками и жандармерией, проходы ко дворцу перекрыты дорожными заграждениями. С раннего утра над столицей волна за волной барражируют американские самолеты, готовые в любую минуту обрушить на нее шквал пулеметного огня и бомб. Аккомпанемент ревущих моторов – звуковое оформление, достойное такого исторического события, каким явилась капитуляция милитаристской Японии.

Диктор радио призвал слушателей к вниманию, и затем послышался неторопливый скорбный голос императора. Основной смысл его речи был таков. Сегодня, принимая Потсдамскую декларацию, Япония капитулировала. Колонии подлежат возврату, армия должна быть распущена. Те, кто начинал эту войну, в скором времени будут удалены от руководства страной. Великая японская империя, существующая со времени «реставрации Мэйдзи», подлежит упразднению, а дела и мысли императора отныне будут посвящены заботе о народе и т. д.

Сообщение о капитуляции Японии для ее народа явилось полной неожиданностью и вызвало огромное потрясение. Японских трудящихся долго и жестоко обманывали, и в этом состояло одно из главных преступлений правящей клики. Руководители Японии не спросили свой народ ни в дни начала Тихоокеанской войны, ни в дни горького поражения. Воспитанные на традициях «божественной» мифологии, обманутые военной пропагандой, оглушенные всевозможными националистическими и великодержавными теориями, японские трудящиеся самоотверженно отдавали войне все, чем располагали. Они гибли на фронтах во имя чуждых им целей, работали в тылу не покладая рук, умирали от голода и болезней, в огне пожаров и под бомбами «летающих крепостей».

И все же, несмотря на выпавшие на его долю страдания, японский народ еще не сбросил оковы духовного рабства, в котором его держали десятилетиями. С чувством покорности и верноподданнического трепета слушали японцы 15 августа заявление императора Об окончании войны, не выражая при этом ни гнева по поводу напрасных жертв, ни ненависти к тем, кто повинен в постигшей страну катастрофе. Большинство просто радовалось, что самое страшное позади.