Михаил Иванов - Япония в годы войны (записки очевидца)

У нас, невольных очевидцев событий тех дней, сложилось впечатление, что для американского командования на Тихом океане решение Японии о капитуляции также было неожиданным. Всего за несколько дней до капитуляции оно заявляло, что война на Дальнем Востоке кончится не ранее середины 1946 г., готовило высадку десанта в Японии к концу 1945 г. И вдруг – капитуляция. Это предположение еще больше укрепилось, когда стало очевидным, что американская сторона все еще не готова принять безоговорочную капитуляцию Японии. После 15 августа американское командование несколько раз переносило сроки первой высадки своих войск на территории Японии. Подтверждение того, что в США не ожидали столь быстрой капитуляции Японии, мы находим и в некоторых заявлениях американских руководителей. В частности, тогдашний министр обороны США Стимсон писал: «В связи с заявлением о капитуляции Японии президент Трумэн собрал высокопоставленных лиц в Белом доме. Вашингтон был взволнован, мало кто верил в правдоподобность случившегося». Государственный секретарь США Э. Стеттиниус утверждал следующее: «Накануне Крымской конференции начальники американских штабов убедили Рузвельта, что Япония может капитулировать только в 1947 году или позже, а разгром ее может стоить Америке миллиона солдат» [17] «Правда», 15.VIII.1945. .

Неожиданная для наших союзников капитуляция Японии 15 августа 1945 г. на самом деле не была каким-то чудом. Она явилась следствием прежде всего сокрушительного удара, нанесенного Вооруженными Силами Советского Союза, разгромившими цвет японской армии. Не будет преувеличением сказать, что советские войска спасли Соединенным Штатам тот миллион солдат, который бы им понадобился для достижения полной победы, не приди наша страна своевременно на помощь.

Вечером 15 августа к нам в посольство неожиданно прибыл сотрудник японского МИДа, предложивший обеспечить нас всем необходимым для жизни и работы. Он поинтересовался, как мы жили без продуктов, без воды, без света, спрашивал, имеются ли больные. Я вел переговоры с этим сотрудником, стараясь держаться как можно увереннее и спокойнее. Мы обсудили все практические вопросы. Уходя, японский чиновник сказал: «Не беспокойтесь, теперь все будет хорошо» Давно уже никто из японцев не разговаривал с нами так доброжелательно и с живым участием. В тот же день японские власти сняли блокаду ворот посольства, включили телефон, дали воду и электричество. С 16 августа власти обещали обеспечить нас хлебом, овощами и рыбой, к тому же без карточек. Это уже кое-что.

Мне было поручено срочно навестить наши эвакуированные семьи. Я выехал немедленно поездом до станции Одавара. В поезде меня сопровождали два полицейских чина, приставленные на случай возможных эксцессов со стороны обезумевших фанатиков. Один из полицейских постоянно находился рядом со мной, второй же держался на некотором удалении, готовый в любой момент прийти на помощь мне и своему партнеру. К счастью, на всем протяжении поездки охрана не понадобилась. Я нашел наши семьи в нормальном состоянии, никаких происшествий за эти дни не произошло. Здесь неотлучно были специально выделенный послом сотрудник посольства, хорошо знавший японский язык, и врач. Выходить из помещения, где размещались наши семьи, в дни войны не разрешали, но в самом помещении не было каких-либо притеснений и грубостей. Возвращать семьи в Токио японские власти пока не рекомендовали, ссылаясь на то, что в последние дни в стране появилось много вооруженных групп и одиночек, нарушавших общественный порядок и занимавшихся бандитизмом.

Мир и покой крайне медленно и нерешительно возвращались на опаленную пожарами и исковерканную взрывами японскую землю. Люди еще не освободились от психологического шока последних дней. В небе на всякий случай постоянно дежурили американские самолеты, так как не было особой веры заявлениям о капитуляции. Впервые за много месяцев сотрудники посольства отдыхали в своих квартирах, у кого они уцелели. Однако у всех нервы по-прежнему взвинчены и спалось плохо. Каждую ночь в городе происходили какие-то странные передвижения, в расположении воинских частей и во дворах министерств полыхали огромные костры, напоминавшие недавние пожары во время бомбежек. По отдельным признакам мы догадывались, что повсюду началось поспешное устранение улик военных преступлений: сжигались архивы, следственные документы, ликвидировались центры разработки и изготовления секретного оружия, прятался золотой запас, растаскивались склады армии и флота. Вот когда нужен контроль оккупационных властей, но они не спешат. По некоторым данным, первые оккупационные войска прибудут в Токио лишь в конце августа.

После 15 августа японские Генеральный штаб и Ставка не торопились с отдачей войскам и штабам приказов о прекращении военных действий. Не везде эти приказы были тотчас же приняты к исполнению. Японские армии в Китае отказались сдать оружие, оправдывая это нежеланием оказаться в плену у коммунистов. Командующий Квантунской армией генерал Ямада дополнительно запрашивал из Токио подтверждений и уточнений, а войска продолжали яростно сопротивляться наступающим советским войскам. Прежде чем капитулировать со своим штабом, генерал Ямада еще раз перенес свой командный пункт из Тунхуа в Чанчунь и только 18 августа предстал перед советским командованием. Военным авантюристам в Токио не было никакого дела до того, что лишний час войны уносил сотни человеческих жизней. Не полагаясь на благоразумие военных руководителей, японское правительство отправило на важнейшие направления членов императорской семьи, чтобы оказать определенное давление на военных, а в случае их отказа провести в жизнь указ императора о капитуляции. И все же даже после опубликования указа императора среди генералов и офицерства продолжалось брожение.

Связь столицы с фронтами в Маньчжурии, Китае и Южных морях была нарушена, и по путаным сообщениям газет и радио было трудно, живя в Токио, представить себе, прекратилось сопротивление японских войск или же отдельные части и группы не хотят сложить оружие и в предсмертной судороге продолжают сеять смерть среди тех, кто нанес решающий удар по японской армии и флоту.

Вслед за провалом путча гвардейской дивизии в Токио прямо в кабинете покончил жизнь самоубийством генерал Анами, оставив. записку следующего содержания: «Приношу в жертву одного с молитвой о всех». Вскоре его примеру последовали маршал Сугияма, генерал Танака, контр-адмирал Ониси и многие другие.

В дни капитуляции самоубийства высших должностных лиц, политических деятелей и генералов стали массовым явлением. На дворцовой площади Почти каждый день новые трупы. Подходить близко к месту готовящегося самоубийства рискованно: совершающий его человек приходит в состояние крайнего аффекта и утрачивает над собой контроль. Но все же кое-кто из нас проникал на площадь, чтобы своими глазами увидеть эту ужасную картину. Издалека можно было наблюдать, как решившийся на самоубийство японец в сопровождении родственников или друзей приближался к месту добровольной казни. Отделившись от пришедшей с ним группы, он некоторое время молча стоял или садился по-японски, обратив лицо к императорскому дворцу, затем решительным движением меча вспарывал себе живот.