Иосиф Давыдов - Триумф и трагедия советской космонавтики

Взрыв произошел в воздухе. На мальчишек дохнуло жаром, оглушило, но, к счастью, ни один осколок не попал в них. Спас выступ скалы, с которой они готовились бросить банку. Случай этот напугал, но ребята не отказались от такого способа ловли. Появились опыт и осторожность. Шнур теперь закрепляли с подстраховкой, так, чтобы, в крайнем случае, можно было выдернуть его.

Первый год после освобождения был трудным не только в отношении пропитания, но и в отношении учебы в школе. Приходилось наверстывать то, что было пропущено в годы оккупации. А догонять не просто, да и чуть-чуть неловко, ведь в классе с ним теперь учились дети много моложе, а числиться в переростках было не очень приятно. Но матери очень хотелось, чтобы сын закончил школу. И сын старался изо всех сил. Однако, нет-нет, да и мелькнет мысль пойти туда, где училось большинство его сверстников — в ремесленное или мореходку.

Прошел год. Наша армия стремительно приближалась к Берлину. Из сводок Совинформбюро было видно, что война подошла к завершению. И все-таки день победы пришел как-то неожиданно. На рассвете девятого мая жители Одессы проснулись от грохота артиллерийской канонады. Все выскочили на улицу. Из громкоговорителей, установленных на улицах, знакомый голос Левитана сообщил долгожданную весть — Победа! Победа! Люди плакали, смеялись, целовали и обнимали друг друга. Воздух вздрагивал от выстрелов тяжелых пушек. Это боевые корабли на рейде салютовали Победе. Военные, у которых было при себе оружие, тоже палили в воздух. От этой стрельбы, от грохота пушек никому не было страшно. А вечером в небо взлетели разноцветные ракеты, которые вместе с прожекторами подсвечивали флаги на боевых кораблях. Город вместе с кораблями сиял тысячами огней. Одесса праздновала Победу. Жора и Игорь пришли на Греческую площадь. Люди несли цветы к могилам замученных и расстрелянных одесситов, к тем местам, где пали лучшие сыны города-бойца. И рядом с огромной радостью, с торжеством и всеобщим ликованием была тихая скорбь о тех, кто не дошел до этого солнечного майского утра, но чьи жизни проложили к нему дорогу.

… Эти странички из жизни Георгия Добровольского в годы войны были написаны автором незадолго до полета «Союз-11». Перед отлетом Добровольского на космодром я дал ему их посмотреть.

Прочитав, он улыбнулся, потом нахмурился: — Рассказано довольно правдиво, но все было гораздо прозаичнее и совсем не выглядело геройством. Просто все мы — и ребята, и взрослые — ненавидели врагов и в меру сил и возможностей старались освободить Советскую землю. Мне, считай, повезло. Выкрутился. А скольких ребят и девчат недосчиталась Одесса! Война оставила так много жестоких отпечатков… — И Добровольский, видимо, инстинктивно потер запястья рук, а потом добавил:

— Да, нужно вспоминать те времена, чтобы люди ничего не забыли и не позволили вновь повториться тому кошмару…

И как бы подтверждая слова, сказанные на земле, из космоса прилетело обращение экипажа пилотируемой орбитальной научной станции «Салют» к участникам Великой Отечественной войны, ко всем гражданам земного шара, в Советский комитет защиты мира, в Советский комитет ветеранов войны:

«…В день 30-летия вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз обращаемся через вас ко всем участникам Великой Отечественной войны, ко всем советским людям, ко всем гражданам земного шара.

Вот уже более двух недель мы находимся в просторах космического океана и убедились, насколько прекрасна наша небольшая бело-голубая планета. Не укладывается даже в мыслях, что на этой планете может быть война, несущая горе миллионам людей. С борта станции «Салют» призываем еще теснее сплотить ряды борцов за мир, раз и навсегда сказать «нет» войне!

Экипаж станции «Салют»: Добровольский, Волков, Пацаев…»

Как большинство одесских ребят, Жора мечтал стать капитаном большого корабля и бороздить на нем необъятные морские просторы. Но в «мореходку» поступить не удалось. Однажды прибежал Игорь Кириллов и на весь Пишенин переулок заорал:

— Айда в летчики! Спецшкола открылась. Форма красивая и кормить будут!

Вместе с товарищем Добровольский подал заявление. Опрометчивым и неожиданным это решение назвать нельзя. Небо, в котором летал любимец школы, а теперь уже Герой Советского Союза и Народный Герой Югославии Женя Горелик, манило ребят: ведь туда устремился лучший из лучших. И не исключено, что этот факт стал решающим, когда Жора вместе с Игорем Кирилловым пришли в спецшколу. Там сразу все понравилось: и форма, и занятия, и преподаватель с орденами на груди.

С первых дней учителя старались заинтересовать ребят, рассказывая о бесстрашии и мужестве воздушных бойцов. Общеобразовательные предметы, обязательные для десятилетки, в школе разумно сочетались со специальными — историей авиации, изучением основ конструкции самолета, его оборудования; изучали и стрелковое оружие: автомат и пистолет. Преподаватели умело прививали ребятам любовь к небу.

Разболтавшиеся за время оккупации мальчишки, захваченные новым и интересным, превратились в усидчивых и внимательных учеников. Зато, выскочив за пределы школы, они давали волю своим мальчишеским страстям. Частенько эти вольные походы превращались в «сражения». Как ни странно, тогда вспыхнула «вражда» между спецшкольниками и ребятами из мореходки. Встречи их нередко превращались в жестокие потасовки. И только появление милиции или патрулей ставило всех на свои места. И те, и другие разбегались врассыпную.

Однажды, когда Жора шел домой, его перехватила группа ребят из мореходки. Впору было задать стрекача, но терять престиж спецшкольника ВВС не хотел. Отмахиваясь, он отступал к подъезду ближайшего дома. Неожиданно из подъезда вышли двое военных: моряк и летчик. В одно мгновение летчик сцапал двух парней из мореходки, моряк ухватил Жору:

— Сопляки! Дружить надо, а вы друг друга колотите, как оголтелые! А еще моряки! Кодлой на одного! Не стыдно? — говорил офицер-моряк.

— Выручать друг друга надо, а не драться. Если б не Коля, — продолжал он, указывая на летчика, — давно кормили бы мы рыбу уже. А он в тумане нашел нас и надувную лодку сбросил, и харч, а потом корабли навел…

Ребята стояли, опустив головы. Когда офицеры отпустили ребят, один из мореходки протянул руку Жоре:

— Давай краба!

Жора обменялся рукопожатиями со своими недавними противниками. После этого случая «междоусобицы» сразу, конечно, не прекратились, но если в одной из готовых к драке сторон оказывался Жора или его новые приятели из мореходки, все, как правило, кончалось без конфликта. И хотя Жора по-прежнему с чувством зависти смотрел вслед уходящим кораблям, в нем укрепилось твердое решение стать летчиком и обязательно истребителем. Это решение начисто вытеснило мечты о капитанском мостике. Короткие спецшкольные годы вдохнули в Жору и его товарищей стремление владеть небом. Впереди их ждало летное училище.