С. Джоши - Жизнь Лавкрафта

Письмо Лавкрафта к Лилиан от 15 апреля - последнее, отправленное до отъезда, так что, как он провел последние два дня, не совсем ясно. Он сел на поезд (вероятно, на вокзале Гранд-Централ-Стейшн) утром в субботу, 17 апреля, и доехал к началу дня. Его рассказ, изложенный в письме к Лонгу, неподражаем:

Итак - поезд тронулся, и меня охватили безмолвные судороги радости от того, что шаг за шагом возвращался в пробужденную и трехмерную явь. Нью-Хейвен - Нью-Лондон - и затем изящный Мистик с его колониальным косогором и защищенной бухтой. И вот, наконец, еще более неуловимая магия наполнила воздух - более благородные крыши и шпили, и поезд, несущийся над ними как по воздуху по своему высокому виадуку - Уэстерли - в Его Величества Провинцию РОД-АЙЛЕНД и ПЛАНТАЦИИ ПРОВИДЕНСА! БОЖЕ, ХРАНИ КОРОЛЯ!! Какое опьянение - Кингстон - Ист-Гринвич с его крутыми георгианскими переулками, карабкающимися вверх от железнодорожных путей - Аппонауг и его ветхие кровли - Оберн - чуть вне черты города - я завозился с сумками и свертками в отчаянной попытке сохранить спокойствие - ЗАТЕМ - фантастический мраморный купол за окном - шипение пневмотормозов - падение скорости - прилив исступленного восторга и пелена спадает с моих глаз и ума - ДОМ - ЮНИОН-СТЕЙШН - ПРОВИДЕНС!!!!

Печатный текст не может в полной мере передать все, как есть - по мере того, как Лавкрафт приближается к триумфальной развязке, его почерк становится все крупнее и крупнее, пока буквы в последнем слове не достигают почти дюйма в высоту. Все симметрично уравновешено четырьмя восклицательными знаками и четырьмя подчеркиваниями. У. Пол Кук сделал знаменитое замечание, подтверждением которого, думаю, станет остаток этой книги: "Он вернулся в Провиденс человеком - и каким человеком! Он прошел испытание огнем и стал чистым золотом".

Сопровождала ли Соня Лавкрафта в Провиденс? Его письмо к Лонгу обходит этот момент с необычной уклончивостью: за все десять страниц он ни разу не упоминает ее по имени, и первые страницы полностью написаны от первого лица единственного числа; но, возможно, Лонг настолько хорошо знал ситуацию, что у Лавкрафта не было нужды уточнять. Все, что я могу утверждать, - что Соня на самом деле с ним не поехала, но присоединились к нему через несколько дней, чтобы помочь ему заселиться; Лавкрафт косвенно подтверждает эту гипотезу, используя в последних частях своего письма к Лонгу множественное число первого лица. Проведя несколько дней за распаковкой вещей, Лавкрафт и Соня в четверг, 22 апреля, отправились в Бостон, и весь следующий день осматривали Неутаконканут-Хилл в западной части Провиденса, куда Лавкрафт уже ездил в октябре 1923 г. Неясно, когда Соня вернулась в Нью-Йорк, но, скорее всего, она задержалась не более чем на неделю.

У Кука мы находим замечательный рассказ о вселении Лавкрафта в новый дом:

Я встретился с ним в Провиденсе по его возвращении из Нью-Йорка, но до того, как он распаковал все вещи и обставил свою комнату, и без сомнений я не встречал более счастливого человека - он мог бы позировать для картинки "После приема" для медицинской рекламы. Он брал что-то и показывал, что он может взять это. Его прикосновения были полны ласки, когда он раскладывал вещи по местам, истинный свет любви горел в его глазах, когда он выглядывал в окно. Он был так счастлив, что напевал - будь у него подходящий голосовой орган, он бы замурлыкал.

В своем письме к Лонгу он очень подробно описывает большую однокомнатную квартиру с кухонным альковом.

[здесь нарисованный от руки план комнаты]

Другие рисунки показывают, что расположено на стенах - включая картину с розой, принадлежавшую его матери, и другие картины (олень и ферма), возможно, принадлежавшие Лилиан, на восточной стене (в которой также расположена входная дверь); южная стена полностью покрыта книжными полками, а у западной - камин и каминная полка. Сам дом вовсе не был колониальным - его построили только около 1880 г.; но это было симпатичное и просторное здание. Подобно дому 598 на Энджелл-стрит, это был двойной дом; его западная половина имела номер "10 Барнс", а восточная - "12 Барнс". Тогда (как и сейчас) в нем было несколько квартир.

Нам мало что известно о том, чем занимался Лавкрафт в первые месяцы после своего возвращения в Провиденс. В апреле, мае и июне, по его словам, он осматривал те части города, где не успел побывать раньше, - и, по крайней мере, один раз в компании Энни Гэмвелл, которая в то время проживала в доме Трумена Беквита на Колледж и Бенефит-стрит. Он пишет, что хочет больше читать и собирать материалы по Род-Айленду, и обещает, что один угол читального зала в Публичной Библиотеке Провиденса станет теперь одним из его излюбленных убежищ.

Провиденс повлиял на несколько рассказов, написанных Лавкрафтом в год его возвращения; надо сказать, что этот период (с лета 1926 г. по весну 1927 г.) демонстрирует самую яркую вспышку творчества во всей литературной карьере Лавкрафта. Всего лишь месяц спустя после отъезда из Нью-Йорка он пишет Мортону: "Удивительно, насколько лучше заработала моя старая голова, стоило мне вернуться в исконные края, откуда она родом. Пока продолжалась моя ссылка, даже читать и писать стало сравнительно медленными и трудоемкими процессами..." Теперь все переменилось: были написаны два коротких романа, две повести и три рассказа, в сумме дающие 150 000 слов, вместе с пригоршней стихов и статей. Местом действия всех произведений, хотя бы отчасти, является Новая Англия.

Первый в списке - "Зов Ктулху" [The Call of Cthulhu], написанный, вероятно, в августе или сентябре. Судя по дневнику Лавкрафта от 12-13 августа 1925 г., замысел этого рассказа пришел к нему за целый год до того: "Записал сюжет истории - Зов Ктулху". Сюжет этого широко известного произведения не нуждается в подробном пересказе. Подзаголовок "(Найдено среди бумаг покойного Фрэнсиса Вэйлэнда Терстона из Бостона") объявляет, что это рассказ Терстона о странных фактах, которые он узнал как из бумаг своего недавно усопшего двоюродного деда, Джорджа Гэммелла Энджелла, так и из проведенного расследования. Энджелл, профессор семитических языков в университете Брауна, оставил после себя коллекцию необычных фактов. Во-первых, он сделал пространные заметки о снах и работах молодого скульптора, Генри Энтони Уилкокса, который однажды явился к нему с барельефом, якобы увиденным им во сне в ночь на 1 марта 1925 г. На нем изображено странное существо ужасного вида, и по словам Уилкокса во сне он снова и снова слышал слова "Ктулху фхтагн". Именно это возбудило интерес Энджелла, который уже слышал эти слова (или звуки) за несколько лет до того, на собрании Американского Археологического общества, на которое инспектор полиции из Нового Орлеана по имени Джон Раймонд Легресс принес статуэтку, на которую очень похожую на работу Уилкокса. Легресс утверждал, что она служила объектом почитания у дегенеративного культа с луизианских болот, поклонники которого повторяли фразу "Ph'nglui mglw'nafh Cthulhu R'lyeh wgah'nagl fhtagn". Один из членов культа сумел перевести это диковинное выражение: "В своем доме во Р'льех мертвый Ктулху ждет, спящий". Еще один сектант, метис по имени Кастро, во время допроса поведал Легрессу, Ктулху есть громадное существо, которое пришло со звезд, когда земля была совсем юной, вместе с другими существами, называемыми Великими Древними; он погребен в затонувшем городе Р'льех и восстанет, когда "звезды будут благоприятствовать", чтобы возвратить себе власть над Землей. Культ "всегда будет ждать его освобождения". Кастро упоминает, что об этом говорится в "Некрономиконе" безумного араба Абдула Альхазреда.