С Голынец - Иван Яковлевич Билибин (Статьи • Письма • Воспоминания о художнике)

2Книжное украшение (нем.).

[Март 1907], Петербург

Дорогой Константин Андреевич,

Обращаюсь к Вам с громаднейшей просьбой, может быть, для Вас не совсем приятной.

Не можете ли Вы дать мне, приблизительно, на один месяц (а если нельзя, то и на меньший срок) труд Прохорова (древние костюмы) {1}который Вы давали в прошлом году Лансере. Я думал, что это его книга, и зашел к нему сегодня, но он сказал, что собственник — Вы. Я отношусь к книгам с самой тщательной педантичностью, так что относительно чистоты и аккуратности можно быть уверенным.

Я делаю теперь картины для Кнебеля и Салаевых {2}. Эпоха, мне мало (откровенно говоря) знакомая, т. е. так, приблизительно: период удельновечевой, а книги эти оказали бы громадную помощь.

<...> В четверг Вы будете рисовать Лансере. Я зайду в 12 ч[асов] дня к Лансере (к этому времени Вы, кажется, кончаете) и узнаю от Вас, согласны ли Вы. Если да, то Вы скажете мне, когда можно зайти за книгами.

Жму Вашу руку.

Ваш И. Билибин

ЦГАЛИ, ф. 869, оп. 1, ед. хр. 6, л. 5, 6

1Материалы по истории русских одежд и обстановки жизни народной, издаваемые <.. .> В. Прохоровым. [1—4]. СПб., 1881—1885.

2В 1907 г. Билибин выполнил две исторические композиции — пособие для учебных заведений: "Суд во время "Русской правды" и "Съезд князей". Первую — для издания "Картины по русской истории, изданные под общей редакцией и объяснительным текстом С. А. Князькова" (М., Гросман и Кнебель, [1908—1913]), а вторую для издания "Картины по истории русской культуры под редакцией Н. Г. Тарасова, А. Ф. Гартвига и С. И. Гречушкина" (М" В. В. Думнов — Т-во "В. В. Думнов, Наследники бр. Соловьевых", [1908—1913]).

Пятница [10 августа 1907], Почт[овая] ст[анция] Валдайка,

Новгородской] губ[ернии].

Ник[олаевской] ж. д. ст[анция] Лыкошино

Многоуважаемый Сергей Александрович,

Посылаю Вам эскиз картины "Съезд князей". Когда Вы его просмотрите, я, все-таки, буду Вам благодарен, если Вы его мне пришлете обратно.

На этом эскизе я дал только главное расположение людей и пейзажа, не вдаваясь в детали, которые, конечно, будут точно прослежены мною.

Время — ранний вечер. Князья (их десять) расположились на коврах перед шатром старейшего князя. Идет спор о чем-то, и некоторые из спорящих встали. Великий князь сидит молча и наблюдает; с одной стороны от него сидит другой какой-то немолодой князь, а с другой совершенно юный княжич, может быть, младший сын старика.

Поодаль видны дружинники. На заднем плане (слева) виден стан; может быть, я покажу там (на картине уже) костры и группы вокруг них или, хотя бы, один костер, из ближайших.

Совещание это происходит на возвышении; видна часть самого берега, и там будут пасущиеся лошади.

На противоположном берегу город. Под берегом стоят суда, просушивающие свои паруса {1}.

Вот и все. Ожидаю от Вас ответа.

С совершенным уважением.

И. Билибин

ГТГ, ф. 40, ед. хр. 13, л. 1, 2.

1Описанный эскиз принципиально отличается от картины Билибина "Съезд князей", вошедшей в издание "Картины по истории русской культуры под редакцией Н. Г. Тарасова, А. Ф. Гартвига и С. И. Гречушкина", где действие происходит в княжеских палатах. Для издания, редактировавшегося С. А. Князьковым, картина "Съезд князей" Билибиным выполнена не была. (См. письма И. Я. Билибина к С. А. Князькову от 17 и 22 мая 1909 г., на стр. 95, 96 настоящего сборника.)

Многоуважаемый Сергей Александрович,

<...> у меня есть к Вам просьба, так сказать, если хотите, характера протекций.

Помните, когда мы с Вами в последний раз завтракали вместе, я рассказывал Вам, как невыгодны для меня условия Экспедиции (относительно моих "Сказок") и что весною мы говорили о подобном издании с Кнебелем. Третьего дня я запросил магазин Кнебеля, в Москве ли сам хозяин. Пока еще ответа не получил. Как только получу извещение, что он вернулся, тотчас же напишу ему письмо, напомню о наших планах и предложу начать серию.

Я думал весною о былинах, но сейчас мне как-то более улыбается продолжение иллюстрирования русских народных сказок. Потом (или даже почти одновременно) можно взяться и за былины.

Если бы Вы (конечно, при случае) написали Кнебелю, что виделись со мною, что я Вам говорил о возможности такого издания, и высказались бы за желательность такого издания, то я был бы Вам очень благодарен. Я прошу Вас об этом, потому что Кнебель — издатель, по-видимому, очень осторожный; мне же было бы очень приятно (вернее, необходимо) работать при какой-нибудь солидной фирме и, главное, на нормальных условиях. На Экспедицию же я работаю, прямо, даром; а сказки идут великолепно.

Я знаю, как Кнебель ценит Ваше мнение, а потому и решаюсь беспокоить Вас. Будьте любезны, напишите мне, находите ли Вы это возможным {1}.

С истинным уважением

И. Билибин

ГТГ, ф. 40, ед. хр. 8, л. 1, 2.

1Договоренности об издании сказок и былин с иллюстрациями Билибина между И. И. Кнебелем и художником достигнуто не было.

[Август 1907, станция Валдайка, Новгородской губернии] Дорогой Борис Михайлович,

К сожалению, мне теперь уже поздно стрелять твоих тетеревов и уток, ибо в этом году я, в некотором роде, человек служащий {1}и, кажется, числа 2-го или 3-го сентября уже должен быть в Питере.

К тебе, конечно, поехать очень соблазнительно, но согласись сам, не на пять дней, т. к. ты живешь в таких местах, куда Иван Сусанин заводил поляков, чтобы они уже более не выбрались на свет божий. Я понимаю, приехать к тебе на более продолжительный срок с рисовальными принадлежностями, поселиться в одной из твоих великолепных комнат (апартаментов, как для приезда президента Французской республики мне не надо) и работать, не мешая тебе своим званием "гостя" и твоим "гостеприимного хозяина, разрывающегося на части".

Вот, если ты на будущий год не удерешь чуть ли ни перед вторым звонком с Николаевского вокзала и не поедешь снова в страну лимонов и чернооких дев {2}, то тогда, может быть, наше летнее свидание наконец и состоится. Но, дорогой мой, я вполне тебя понимаю и согласен, что твой выбор (т. е. не лимонов, а, скажем, созерцания того другого, о чем я упомянул) был вполне естественный: это же гораздо интереснее, чем созерцать обыкновенного смертного Ивана Билибина, хотя бы и с Вольгою, из которого, между прочим, вырабатывается, кажется, вполне приличная охотничья собака. Я из-под него уже убил несколько штук.

Ах, да, позвольте! От сплетни никуда не удерешь! Ты, carissime {3}, очевидно, путешествовал под именем иностранного графа, так как некий русский господин, которого я недавно встретил в Питере (куда я ездил по своим надобностям), рассказывал мне, что он встретил Вашу Светлость в Венеции и Вы были совершенно неузнаваемы, помолодели и т. д. и т. д.