Василий Савельев - Боевые будни штаба

Бесспорно, он прав. Эти люди самые авторитетные и уважаемые в батальоне, за ними всегда смело шли воины на штурм и бились с утроенной энергией. Так же вел себя Воронин и здесь, под Сурх-Дигора.

В боях на подступах к Пятигорску части захватили три десятка пленных, четверо из них были ранены. При допросе один из них с горечью признался, что бросили его, никто не помог, а когда он приподнялся на руки, над головой просвистела пуля.

— Свой стрелял, пытался добить, — сказал пленный.

В первых числах февраля преследование противника закончилось. Были освобождены Пятигорск, Железноводск, Ессентуки, Минеральные Воды, Армавир, Кропоткин. Войска фронта вышли к Азовскому морю. Теперь предстояло очистить от врага низовья Кубани и Таманский полуостров, который удерживала 17-я немецкая армия. Попытка с ходу сбить противника с занимаемого рубежа не принесла успеха. Стало ясно, что без солидной подготовки оборону не прорвать.

Новый командир корпуса генерал И. Л. Хижняк взял меня в поездку по частям. Побывали в 57-й бригаде. После трехдневных напряженных боев бригада овладела большой станицей Кореновской. Достигнутый успех не удалось ей развить. Противник занял подготовленный рубеж впереди Ново-Корсунской и Дядьковской.

С КП одного из батальонов четко просматривались местность и оборона противника. Командир батальона показал рубеж, который занимали роты, огневые точки врага, доложил:

— Готовимся с утра наступать.

Иван Лукич спокойно, по-деловому расспросил комбата о предстоящих действиях, выслушал замысел. На местности генерал показал, как лучше расположить людей, где выгоднее установить пулеметы, куда отвести второй эшелон, чтобы дать воинам отдохнуть и подготовиться к наступлению. В этом и состояла учеба на фронте. Старший передавал свой опыт, учил подчиненных мастерству управлении подразделениями в бою.

На КП находились с десяток бойцов и командиров. Все подвинулись ближе к генералу. У Ивана Лукича была удивительная способность располагать к себе подчиненных. С уважением прислушивались они к его простым и ясным суждениям. А если кто-либо из присутствующих хотел высказать свои взгляды или заботы, то генерал был внимателен и приветствовал инициативу. Конечно, комкор был всегда очень занят, у него много разных больших и сложных дел, но среди них самыми важными всегда оставались встречи с тружениками поля боя.

Возвращались под вечер. По сторонам тянулись разбросанные на несколько километров хутора и станицы, недавно освобожденные нашими войсками.

— Ты приезжал в бригаду на проверку? — неожиданно спросил комкор.

Я подтвердил, что за последние дни дважды был в ней: в первый приезд изучил в штабе порядок ведения журнала боевых действий, а во второй — проверил обеспечение стыков с соседями.

Он не отрицал, что нужно проверять и эти вопросы, но делать это выгоднее в комплексе с другими.

— Почему не заглянул в батальоны и не посмотрел, как организовано закрепление рубежа? — спросил он.

Я пояснил, что на проверку отводилось совсем мало времени и приходилось спешить, чтобы вовремя вернуться в штаб, где ждала другая срочная работа.

— Пользы от такой проверки мало, — сделал вывод генерал. — Нельзя проходить мимо главного объекта — подразделений переднего края.

Машина, преодолев балку, выбралась на ровную дорогу.

Справа в редеющей темноте виднелся курган. Генерал вспомнил свой разговор с одним командиром батальона.

— Я ему толкую, что надо было атаковать опорный пункт в обход, а он мне отвечает: «Зачем обходить, прямо — ближе». Этого офицера война ничему не научила, — с раздражением говорил он. — Такого не беспокоит, какой ценой выполнит задачу. Подобных людей на пушечный выстрел нельзя допускать к должности командира.

Новый командир корпуса был горячим сторонником смелых и дерзких маневров. Участник гражданской войны, он, пока ехали до штаба, рассказывал о своей молодости, о лихих кавалерийских атаках во фланг и тыл врага.

7 февраля на рассвете командир корпуса провел рекогносцировку с командирами бригад, отработал вопросы взаимодействия в ходе предстоящего наступления. Мягкий ветер по-весеннему ласкал лица. В поле редкими грязными пятнами лежал мокрый снег.

С высоты хорошо просматривался участок полосы наступления, где намечался главный удар. Обстоятельно разбирались действия войск. Противник мог отвести свои части с переднего края, использовать резервы для контратаки или занятия обороны на первой позиции. Комкор настойчиво перебирал все возможные варианты, чтобы подчиненные были готовы к любым неожиданностям в ходе боевых действий.

Ночью вместе с комкором выдвинулись на НП командующий артиллерией, начальник разведки и два работника оперативного отделения. Атака началась в 4 часа. Рассчитывая на внезапность, атаковали без артподготовки.

Прошло полчаса, прежде чем послышалась стрельба. 7-я и 34-я стрелковые бригады зацепились за окраину Ново-Корсунской. Дальнейшее продвижение застопорилось. Подразделения 10-й гвардейской и 57-й стрелковых бригад залегли под сильным огнем, не достигнув станицы Дядьковской.

Перед рассветом разведчики притащили пленного, втолкнули его в окоп и даже не посмотрели на него. Не представляли они, какая большая цена этому «языку». За два дня — первый. Организовывали наступление, основываясь на старых данных, а противник мог изменить группировку. Пленный, старательно вытягивая руки по швам, торопясь, назвал полк и дивизию. Таких частей здесь, на переднем крае, раньше не было. Ошибки в показаниях не могло быть. Теперь и начальник, разведки, сопоставляя данные об огневой системе, которая вскрылась в ходе наступления, тоже пришел к выводу, что сил и средств в обороне стало значительно больше.

Много трудов вложили в организацию боя, в полном объеме штаб отработал положенные боевые документы. Сколько сил и времени заняла разработка одной только плановой таблицы боя! Трижды ее переделывали. Ни один, даже самый придирчивый, проверяющий не нашел бы в документах ошибок, неряшливо сформулированной фразы. Одним словом, возводили сооружение старательно, любовно обтачивали детали, подгоняли их друг к другу, прочно крепили все части, по, когда здание встало в законченном виде, обнаружилось, что фундамент сделан без расчета — он не выдержит нагрузки я здание может рухнуть, а вместе с ним пропадет и труд людей, вложенный в его сооружение.

Конечно, никто не застрахован от просчетов: нелегко распознать замыслы врага. Если бы на войне командир и штаб, приступая к организации боя, всегда знали планы противника, то победа добывалась бы быстрее и легче. В том-то и состояла особенность планирования боя, что оно в ряде случаев осуществлялось при отсутствии проверенных и подтвержденных данных о группировке и намерениях противника. В каждом замысле командира всегда большая доля риска.