Василий Савельев - Боевые будни штаба

Только через 90 минут я отнес донесение для отправки в штаб армии. Глонти взглянул на часы. Я его понял: «На первый случай — прощаю, при повторении — накажу». Дроздов по-дружески обхватил за плечи, успокоил тем, что все, мол, так начинали свой путь в штабе.

— Не огорчайся, — сказал он. — Опыт дело наживное. Второй блин будет лучше. Пока затишье на фронте — освоишься.

Но затишье оборвалось совсем быстро. Перед рассветом 2 сентября грохот орудий вспорол тишину. Так всегда было на войне: ждали — «вот-вот начнется», а когда обрушивался этот самый удар, то казалось, что все произошло неожиданно.

Судя по силе огня, враг нацеливал главный удар на участке 8-й бригады, но и штабы 9-й и 10-й бригад докладывали о сильных огневых налетах по их боевым порядкам.

Фашисты, понеся большие потери, форсировали Терек и захватили плацдарм. Мужественно бились подразделения 8-й и 9-й бригад, но отбросить врага за реку им не удалось. Противник наращивал силы на южном берегу. Здесь, на моздокском направлении, действовала 1-я немецкая танковая армия, стремившаяся прорваться через долину Алхан-Чурт к Грозному.

Генерал И. П. Рослый в командование корпусом вступил недавно. И сразу же на него свалилось тяжелое испытание. Было не ясно, какие силы противник сумел ночью перебросить через реку, но не вызывало сомнения, что через час, а тем более через два их будет больше. Командир корпуса зашел в оперативный отдел, послушал оценку обстановки операторами. Имел право бросить упрек, что штаб не знал последних данных, но промолчал, видимо понимая, что пока этих сведений никто еще не получил. К сожалению, они не всегда поступали в штаб в тот же момент, когда происходили изменения в положении и состоянии группировок войск на фронте, а их особенно ждали. А если противник добивался успеха и теснил наши части, то еще медленнее доходили от подчиненных данные обстановки. Вроде оберегали они вышестоящий штаб от плохих сообщений, выжидали более удобное время для передачи подобных сведений.

Комкор доложил обстановку командарму, попросил его нанести удары авиацией по переправам и резервам противника, выдвигающимся к реке. Отдав необходимые указания штабу, выехал на НП 8-й бригады. При выезде командира в войска с ним обычно следовал офицер оперативного отдела. В этом случае все распоряжения, отдаваемые командиром, сразу же становились известны штабу, а через него — начальникам родов войск и служб, соседям, вышестоящему штабу и взаимодействующим с корпусом частям и соединениям. Тем самым все органы управления немедленно подключались к активной работе по обеспечению выполнения распоряжения командира, что, несомненно, повышало эффективность проводимых мероприятий.

На этот раз довелось ехать мне. Комкор не порадовал командира бригады тем, что дополнительно усиливает ее артиллерией или проводит здесь контратаку своим вторым эшелоном. Но на месте событий он глубже вник в обстановку, объективно оценил усилия, предпринятые бригадой по ликвидации вражеского плацдарма.

Обстановка на участке обороны бригады все более накалялась. Мелкие контратаки, проведенные до этого командирами батальонов, не принесли ожидаемых результатов. По всем данным, фашисты продолжали спешно накапливать силы, намереваясь в ближайшее время приступить к активным действиям по расширению плацдарма. Для срыва их замысла требовалось незамедлительно перебросить сюда необходимые силы и средства, чтобы противодействовать врагу. По корпус не имел резервов, нечего было сиять и с других участков.

Оставалось самое простое: провести контратаку двумя батальонами 8-й бригады, с тем чтобы несколько задержать переход противника в наступление.

— Где же взять батальоны? — удивился комбриг, услышав распоряжение.

Склонившись над картой, командир корпуса и командир бригады долго вместе перебирали все участки, оценивали возможные направления ударов противника, заново размечали границы районов обороны батальонов.

После многих прикидок все-таки высвободили необходимые силы для проведения контратаки. Трудно было перестраивать боевой порядок под сильным огнем. Многие сотрудники штаба бригады выдвинулись в подразделения, чтобы на месте в короткие сроки обеспечить выполнение решения командира.

Контратака, проведенная бригадой, до некоторой степени нарушила планы фашистов, задержала начало их активных действий. Она подтвердила, что противник уже создал на южном берегу Терека довольно сильную танковую группировку и, чтобы выдержать ее удар, мало одного упорства подразделений и частей на занимаемых рубежах, потребуется предусматривать быстрый маневр силами корпуса на угрожаемые направления. Только при этом условии возможен успех в предстоящей схватке с противником.

На другой день мне пришлось снова, теперь уже с майором Т. Н. Дроздовым, выехать в бригады. Комкор хотел услышать мнение операторов о возможных действиях противника: где он начнет атаки и какими силами, надежно ли прикрыт стык бригад западнее станицы Терской.

Дроздов остановил машину около редких кустов, вблизи огневой позиции батареи. Отсюда я направился в левофланговый батальон 10-й бригады, которым командовал майор П. П. Климентьев. Поднявшись на бугор, почувствовал горячее дыхание боя. Впереди густо ложились взрывы. Отчетливо просматривалась бескрайняя долина, по которой в любом направлении могли наступать танки.

Комбат со своим штабом располагался в наспех отрытых окопах. Для него этот бой, как выяснилось, был первым испытанием в новой должности. Связь с ротами осуществлялась только посыльными. Климентьев показал положение подразделений на местности. Правее кукурузного поля оборонялась первая рота. Мы направились туда. Командир роты лейтенант Н. А. Донец обрадовался нашему приходу. Я понимал его: приятно в преддверии серьезной схватки с врагом видеть старшего. «Значит, все нормально. Начальники тоже следят за обстановкой и беспокоятся за исход боя».

— Я развернул второй взвод под углом к канаве, — жестикулируя руками, быстро говорил Донец. — Противник пустит танки вдоль дороги. Мои хлопцы будут бить по бортам. Врылись в землю. Два расчета ПТР держу рядом, на всякий случай. Пехота не страшна. Один пулемет роту положит, — смело оценивал лейтенант возможности своих сил и средств.

— А где ваш комиссар? — поинтересовался я.

Донец поднял кверху лопатку. Слева, около редких стеблей подсолнечника, показалась такая же.

— Он на фланге. Опасное место. Дыра там, соседа близко нет. Если танки прорвутся в стык, то придется поворачивать фронт первого взвода и выдвигать туда ПТР, — пояснил он свой замысел.

Понравился мне лейтенант. Взвод, по его оценке, — большая сила: он способен прикрыть стык с соседом, нанести поражение огнем превосходящему противнику. Иначе и не могло быть. Из успехов вот таких взводов и рот вырастала победа. Если устоят бойцы, не дрогнут, не оставят свои позиции, то противник не пройдет. Даже если проскочат танки — пехоту задержат.