Василий Савельев - Боевые будни штаба

Командир полка майор И. П. Рудко одобрил выбор кандидатуры на должность начальника штаба. С Тархановым он был давно знаком. Но Рудко в полку уже работал с двумя начальниками штабов, каждый оставил у него о себе добрую память. Новому начальнику штаба, чтобы утвердиться в доверии командира, требовалось работать лучше своих предшественников.

— Только не ломайте с ходу сложившиеся обычаи и методы, — посоветовал я. — Сначала изучите работу штаба, а потом вводите новшества.

Попрощавшись, он пошел бодрой походкой на командный пункт полка.

Конечно, потребовалось время, чтобы майор Тарханов освоил свои обязанности. Давно бы ему пора было занять эту должность, но не хотелось оголять оперативное отделение. Мало в нем офицеров, и от каждого зависела в целом работа штаба. Может быть, у меня некоторое пристрастие к операторам, но мне казалось, что в годы войны их число следовало бы удвоить. Они нужны были не только для выполнения своих повседневных задач, по и составляли резерв для замещения должностей начальников штабов полков и их первых заместителей.

Несколько дней подряд действовали разведгруппы с целью захвата пленного, но успеха не было. Противник но ослаблял наблюдения даже ночью. Какие бы трудности ни вставали на пути выполнения разведчиками этой задачи, но ее требовалось решать. Только с захватом «языка» появлялась возможность уточнить замыслы врага.

Однажды пришла к разведчикам удача. Об этой вылазке поделился в дивизионной газете разведчик В. Денисевич:

«Ночь темная, холодная помогла нам. Нас было пятеро. Днем облюбовали окоп, на который решили напасть. Вслед за мной ползли остальные. Подкрадывались скрытно, бесшумно, чтобы не спугнуть врага. Поднял голову, вижу: окоп рядом. Лежим, ловим шорохи. Знаю, фашисты не выдерживают холода. Мороз крепчал. Примерно через час один высунул голову из окопа, осмотрелся. Ничего не обнаружив подозрительного, вылез и стал прыгать то на одной ноге, то на другой. Я подал сигнал, и мы втроем — Жерков, Лукаш и я — набросились на фашиста, двое были в готовности поддержать нас огнем. Немец все же сумел крикнуть, но в умелых руках разведчиков мгновенно затих. Без единого выстрела мы выполнили задачу».

До чего же смешной вид был у пленного: тощий, небритый, глаза большие, водянистые, на голове по-турецки свернута женская старая юбка, на плечах цветастое одеяло, поверх сапог надеты веревочные чуни. Настоящая находка для наглядной агитации.

Начальник разведки 308-го полка капитан Ф. Е. Чернышев подал идею показать его нашим солдатам. Провели его вдоль окопов. Даже те, кто от холода и недоедания приуныли, при виде пленного смеялись от всей души. Перед ними стоял враг, с которым вели схватку. На серьезное наступление такой не пойдет, а если двинется, то далеко не протопает. Растерял он свою силу, держался на пределе. Этот пленный подтвердил наши предварительные выводы о том, что пока противник беспокоился только об одном: как бы удержать рубежи и не допустить нашего продвижения. В этих условиях выгоднее было активизировать свои действия.

Комдив решил атаковать ночью, чтобы захватить два ротных опорных пункта. Успех боя — во внезапности и смелом броске пехоты. Вместе с ротами планировали выдвигать орудия прямой наводки. Снаряды распределили поровну между орудиями. Задача: каждый выстрел — в цель. Атаку возглавили лучшие офицеры капитаны С. М. Качало и В. К. Дружин.

После ужина пехота заняла исходное положение. Атака началась без огневого налета. Смелый бросок. Фашисты всполошились поздно. Остановить атаку они уже не могли.

Первая, а на ряде участков и вторая траншеи были захвачены. Маленькая победа, но она радовала.

Заслуживал похвалы заместитель командира батальона капитан Р. С. Саипов. Продвижение батальона сдерживал сильный опорный пункт, его нельзя было обойти. Перед ним голая, вылизанная ветрами степь. С наступлением темноты Саипов с группой смельчаков пополз вперед. Первый раз — неудача. Через час повторили. Короткий бросок — и смельчаки в траншее врага. Опорный пункт был захвачен. В этом бою Саипов погиб, но лично он уничтожил трех фашистов. Около роты было разгромлено его группой.

Место Саипова занял командир четвертой роты капитан В. К. Дружин, такой же смелый и отважный. Сама жизнь выдвигала вперед достойных. Рота — суровая школа, где происходил обжиг характера офицера. Если он выдерживал этот строгий экзамен, то мог успешно выполнять уже более сложные обязанности. Так, командир роты капитан П. Г. Сботов перешел на работу в штаб полка и вскоре показал себя одним из лучших помощников начальника штаба.

Нельзя не вспомнить и офицера Ивана Мишина. Он за день прошел ступени от красноармейца до ротного. В одном бою рота отражала атаку противника. Превосходящие силы врага настойчиво пытались прорвать рубеж. От прямого попадания снаряда в окоп погиб командир взвода. Плотный огонь врага обрушился на позицию. Кто же за лейтенанта? Бежали секунды безвластия. Громко прозвучал сильный голос командира отделения рядового Мишина:

— Я командую взводом!

И тут же последовало первое распоряжение:

— Приготовиться, залпом. Огонь! — И сразу же второе: — Гранатами, огонь!

Враги залегли, стали отползать. Опять ударили по окопам артиллерия и минометы противника, выдвинулись его танки. Командир роты под огнем побежал к взводу Машина — здесь решалась судьба боя. Будто споткнулся старший лейтенант около самого окопа. Поднял голову и слабеющим голосом передал:

— Мишин, принимай роту…

Не сам решил, а приказ, который не ставят под сомнение. Больше некому — в роте не осталось ни одного офицера.

«Товарищ ротный!» — уважительно зазвучало с разных сторон.

Противник наседал. Рота сумела отразить атаки врага. Иван Мишин, здраво оценив обстановку, подал команду:

— Вперед! Ура-а!

Быстрее всех стремительно бежал он впереди. На плечах противника взводы ворвались в его опорный пункт, расположенный на небольшой высоте. Мишин быстро расставил огневые средства, закрепил успех. Через час фашисты начали контратаки. Позарез им нужна была потерянная высота, которая наподобие замка запирала их рубеж обороны. Отбили первые две контратаки. Потом их было еще три, но уже без прежнего нахальства лез противник.

Не было у Мишина военного образования, познавал он теорию и практику военного дела на поле боя, под огнем врага. Степенный, рассудительный и физически крепкий. Ему присвоили звание младшего лейтенанта и утвердили в должности командира роты. Но его подчиненные никак не хотели называть его по-другому и продолжали обращаться к нему, как и в первый день: «Товарищ ротный!»

Теория, даже если она обстоятельно разработана и изучена, не могла подсказать, как уловить момент в ходе схватки для броска в контратаку, как защитить подчиненных в открытом поле от холода и поддержать их боевой настрой, где выгоднее расставить пулеметы, чтобы отразить атаки с минимальным расходом боеприпасов, где лучше быть командиру в бою… Решение этих практических вопросов зависело от деловой сноровки, пытливого ума, личной храбрости, а также от опыта и мастерства командира, приобретенных им в ходе боев.