Василий Савельев - Боевые будни штаба

Но такая активность не могла появиться в результате одного призыва. Здесь решающее значение имел пример ветеранов, опытных воинов, глубоко познавших в боях силу и важность огня. Необстрелянные солдаты, находясь рядом с ними, воспринимали от них лучшие качества гвардейцев.

Штаб организовал постоянно действующие сборы снайперов. Я побыл на ряде занятий. В кустах устанавливались мишени, которые с трудом можно было разглядеть. Две секунды на выстрел. Все мишени оказывались пораженными. Такие стрелки продырявили немало фашистских голов. Каждый из них готовил себе достойного ученика. Это большое и важное дело пошло вширь, захватило сотни людей. Лучшей оценкой их работы служило признание самих врагов.

— Ваши снайперы, — показал пленный 21-й пехотной дивизии, — не дают поднять головы. За один день наша рота потеряла 15 человек ранеными и 4 убитыми [11] ЦАМО, ф. 1299, оп. 1, д. 9, л. 176. .

Противник тоже зарывался в землю, ставил проволочные заграждения и минные поля, вел огонь. Часто производил налеты артиллерией по разным районам обороны. Наличие траншей не исключало людских потерь.

С тем чтобы не допустить оттока из дивизии раненых, которых можно было долечивать без ущерба и в этих условиях, был создан при медсанбате батальон выздоравливающих. Врачам добавилось работы. Со временем этот батальон стал солидным подразделением. По плану штаба предусматривалось, по мере выздоровления, проведение с личным составом облегченных занятий.

Штаб не прекращал поиски путей по повышению устойчивости обороны. Были разработаны и внедрены такие мероприятия, как вывод подразделений в тыл для занятий по боевой подготовке, учеба командиров и штабов на местности с разбором вопросов по отражению возможных ударов противника, созданию круговой обороны в районах размещения пунктов управления, огневых позиций артиллерии и складов. Проводились комплексные проверки состояния обороны с привлечением офицеров штабов полков и батальонов. Не забывали мы и о подготовке запасных районов, организации широкой сети наблюдательных постов и дублирующих каналов связи…

И конечно, во главу угла ставились задачи по воспитанию у личного состава постоянной готовности к отражению внезапного удара врага.

Постепенно спала вода, подсохли траншеи и тропинки, зазеленела трава. С каждым днем густела развесистая шапка крон деревьев, надежно укрывая оборону. В лесу стало веселее, даже временами слышалось пение птиц. Впереди, за старым руслом реки, — высокий, лысый гребень, весь изрытый траншеями. Днем там не видно людей. Наши снайперы заставили фашистов прятаться, переползать, жить все время под страхом смерти.

На картах велся строжайший учет всех огневых точек врага. Десятки наблюдателей с раннего утра и до позднего вечера терпеливо изучали оборону. Их работа была трудной, кропотливой, требующей большой выдержки. Много постов располагалось на высоких деревьях. Обычно у дерева, где находился наблюдатель, стоял отполированный шест: один конец его упирался в «гнездо», а второй опускался в открытую щель. С какой бы предосторожностью ни вели наблюдение разведчики, но рано или поздно их замечали. Враг понимал, какую опасность представляли они, и потому не жалел снарядов, чтобы их уничтожить. Огонь велся обычно залпами. В один миг нужно было успеть покинуть «гнездо» и спрятаться в щель. С помощью шеста сползти с любого высокого дерева можно за секунды. Заканчивался обстрел, и снова карабкались наблюдатели на свои места. В иной день приходилось им укрываться от обстрелов по 5–6 раз.

К концу дня в штабе дивизии собирались новые данные об обороне противника. Карта наполнялась условными знаками огневых точек, участков траншей и ходов сообщений, которых раньше не отмечалось. Бесспорно, выгоднее до перехода в наступление потратить больше сил на изучение обороны, но зато быть уверенным, что при наступлении огонь артиллерии придется по конкретным целям. Штаб учитывал также потери и укомплектованность вражеских частей.

Начальники разведки полков имели ведомости боевого состава частей противника. Если в сводке указано, что уничтожено 20 человек, то на эту цифру уменьшалась численность этих подразделений. Через пленных состав частей периодически уточнялся.

На плацдарме — жизнь под огнем. Ко всему привыкает человек, даже к опасности. Но, какими бы привычными ни становились для него траншеи и землянки, в которых ел, спал, нес службу, все равно он уставал от этих условий. Ему требовалась разрядка, снятие напряжения. Тогда он бодрее начинал ощущать жизнь, яснее видел перспективу развития дальнейших событий, более реальными цветами окрашивал действия и поступки людей. Такую разрядку получали солдаты и офицеры при выводе подразделений во второй эшелон. Боевая подготовка взбадривала воинов, держала их в постоянной готовности к боевым действиям. Штаб дивизии планировал вывод батальонов во второй эшелон, не ослабляя устойчивости обороны.

Здесь, на плацдарме, отметили первую годовщину создания дивизии. Год в боевой истории большой срок. За это время выросли замечательные кадры, мастера ведения боя. Вот некоторые из них. Командир роты старший лейтенант Б. А. Солодовников, ему 22 года, с начала войны на фронте.

До формирования дивизии воевал командиром взвода в 10-й бригаде, 8 раз ранен. Такое количество ранений было только у майора Н. П. Рассказова. Всем чертям назло выжил, не потерял бодрости духа, стал крепче и бесстрашнее в бою. После выздоровления всегда попадал в свою родную дивизию. Награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды.

Командир третьего батальона 308-го полка майор В. А. Чмель чаще всего успешно выполнял наиболее трудные задачи в бою. Его батальон всегда действовал на решающих направлениях. Мы знали, что комбат не подведет и сумеет переломить обстановку в свою пользу.

Неизмеримо выросло мастерство офицеров штаба. Немало добрых слов можно сказать и о начальнике связи дивизии майоре К. М. Татуре. Он стал мастером высокой квалификации. В любой обстановке смело брал на себя ответственность за решение возникающих вопросов по организации связи. При добром участии Татура в короткие сроки в полной мере раскрылись способности его помощника майора Г. И. Проценко. Суровый принцип взаимозаменяемости всегда был жизненным на войне. Там, где он соблюдался, исключалась опасность того, что в тяжелой обстановке мог произойти сбой в работе какого-либо звена штаба. В Георгии Ивановиче удачно сочетались глубокие знания своего дела и отвага, жизнерадостность и большая работоспособность. Он всегда находил время для выполнения обязанностей секретаря парторганизации. Ни одна судьба офицера штаба не решалась без его участия. Он был счастлив, когда хвалили коммуниста, отмечали его дела. На войне секретарю надо иметь доброе сердце, приветливо открытое людям. Здесь чаще от него коммунисты ждали поддержки, дружеского участия, совета.