Василий Савельев - Боевые будни штаба

Начальник оперативного отделения подполковник Н. В. Попов убедительно раскрыл соотношение сил и средств сторон.

— В ходе наступления придется выделять часть сил дивизии на прикрытие левого фланга, — уверенно заключил он.

— Откуда вы знаете, что слева не будет соседа?

— Я же оператор, товарищ генерал. Местность диктует.

За годы войны офицеры штаба стали мастерами. Мыслили широко, оглядывали всю полосу армии, реально взвешивали возможности.

Один за другим докладывали офицеры. Мы здесь стали старожилами и потому лучше других знали местность, группировку и возможности противника, обстоятельно изучили его оборону.

Командарм не сделал никаких выводов, ни на что не ориентировал, он просто намерен был познакомиться с мнениями старожилов плацдарма и с возможностями соединений по разгрому противника на этом направлении.

На другой день командир корпуса генерал Ф. С. Колчук в ходе штабного учения предложил попробовать прорывать оборону передовыми батальонами. Заманчиво новое, тем более оно оправдалось в Белорусской операции. Но то, что было удачным в одной операции, могло оказаться непригодным для данных условий. Исходя из условий местности первые траншеи в обороне противника заняты основными силами батальонов первого эшелона. Отсюда напрашивалось, чтобы первоначальный удар был мощным, способным разгромить эти подразделения.

— А если противник отведет свои части с первой позиции? — спросил генерал Колчук.

— Не оставит выгодный рубеж. Сомневаться не нужно, — стоял я на своем.

Командир корпуса не опровергал доводы. Отрадно, что к нашему мнению прислушивались, спорили по-деловому. Видимо, еще не все было продумано в планах фронта и армии.

Вскоре дивизия стала жить другими заботами и задачами. Плацдарм, подготовленный к обороне, как и предполагалось, явился исходным районом для наступления. Густая сеть траншей и ходов сообщения, врезанная в него, позволяла скрытно расположить на сравнительно небольшой площади наступательную группировку войск. Заблаговременно созданные дороги, мосты, наблюдательные пункты — все это теперь служило интересам наступающих.

На плацдарм прибывали новые соединения. По всему ощущалось приближение больших событий. Обороне приходил конец. Уже вступил в действие строжайший приказ о соблюдении маскировки: никакого движения в дневное время, все должно застывать перед рассветом. На дорогах обновились шлагбаумы, на просматриваемых участках со стороны противника выросли стенки из камыша и лозы. На Днестре появились подводные мосты. На плацдарме проложили новые дороги, а старые выровняли, сделали шире.

Большая группировка сбивалась на плацдарм. Все подготовленные основные и запасные огневые позиции заняли орудия, минометы, реактивные установки. В отрытых ровиках пролегли пучки разноцветных проводов. Лес наполнился новыми звуками. Машина была поставлена на холостой ход, бегали механики, подливали масло, подкручивали гайки, прикладывали к корпусу ухо, выискивая неисправности и сбои.

Штаб получил фотосхемы обороны противника на всю ее глубину. При наличии такого документа отпали многие сомнения о системе построения обороны за первой позицией. Приходилось только сожалеть, что этих фотосхем штаб дивизии не получал при прорыве таких оборонительных полос, как Голубая линия, на реке Молочной, на Днепре. Там наступали, имея мало данных о противнике. Только в ходе боевых действий вскрывалась его огневая система.

С учетом особенностей построения обороны противника определялся замысел разгрома его группировки. 37-й корпус, имея в первом эшелоне 59-ю и 108-ю гвардейские стрелковые дивизии, прорывал оборону на участке южная часть Талмазов, Чобручу. По решению командира корпуса 108-й дивизии предстояло действовать на левом фланге, прорвать оборону на участке 3,5 км, разгромить противостоящие подразделения противника, овладеть деревней Чобручу, в дальнейшем наступать в направлении Слободзеи.

Без спешки, обстоятельно готовилась Ясско-Кишиневская операция. В боевых документах корпуса и армии многое было тщательно расписано, расчерчено, размечено.

В первый раз с такой подробностью определялись задачи и порядок действия войск. На чистом листе бумаги были расставлены боевые порядки дивизии и полков.

На участке прорыва дивизии местность была крайне неудобная для атаки: до переднего края обороны противника предстояло взбираться по крутым скатам. Весь расчет делался на мощный огонь артиллерии и смелый бросок пехоты. На тренировках подразделения успешно преодолевали более крутые склоны. Много раз командиры и офицеры штабов с секундомерами в руках выверяли возможный темп броска. Но под огнем врага такой стремительный рывок возможен при условии, что будет короткая дистанция. Сложность возрастала еще и оттого, что на ничейной полосе протекал безымянный ручей, который требовалось преодолеть перед атакой.

После многих прикидок и расчетов командир дивизии принял решение в ночь перед атакой преодолеть ручей и на правом берегу оборудовать исходную траншею. Расположить скрытно свой первый эшелон почти под самым носом противника — это большой риск. Но он был оправдан. За отрывкой траншеи штаб установил жесткий контроль. Никаких послаблений и отступлений от требований скрытности.

Казалось, что много дней занимала подготовка Ясско-Кишиневской операции, а если внимательно присмотреться к жесткому графику выполнения намеченных мероприятий, то в нем на планирование боя в дивизии отводилось всего 14 часов. Иначе нельзя. Если штаб не уложился бы в эти сроки, то отработанные документы во многом теряли бы свою ценность. Важно было довести до подчиненных результаты планирования до принятия ими решений и до выезда их на местность для организации взаимодействия войск.

Несмотря на жесткие сроки, появилась полная уверенность, что все необходимые боевые документы будут отработаны. К этому времени неизмеримо возросло мастерство офицеров штаба. Они привыкли работать с полным напряжением сил, не считаясь с помехами и неудобствами. Ведь документы разрабатывались в тесных землянках, при слабом освещении коптилки-гильзы, на маленьких неудобных столах наряду с выполнением офицерами обычных обязанностей, вытекающих из действий войск в обороне.

Для сокращения сроков и повышения качества планирования каждый офицер штаба обычно специализировался на разработке однотипных документов, что позволяло ему хорошо освоить методику их составления. Если же исполнитель по каким-либо причинам не был на КП, то его документы чаще брал на себя начальник отделения.

Указания и исходные данные для планирования я доводил до начальников отделений и служб. Карта с решением командира готовилась в двух экземплярах: один передавался в оперативное отделение, второй оставался у начальника штаба, что давало возможность сразу же привлекать к планированию основной состав офицеров управления.