Владимир Васильев - Батальоны вступают в бой

Международный женский день мы отметили хорошо. Был доклад, состоялся интересный концерт. Только я на нем расстроился.

Когда по просьбе зрителей сводный хор исполнил популярную в то время песню «Катюша», я ушел. Слова ее «Поплыли туманы над рекой» напомнили мне о гибели Страшевского. Ведь раненый комбат утонул потому, что совсем не умел плавать. И я стал думать над тем, что в подготовку офицерского состава следует ввести железное условие: сто метров не проплыл — не выйдешь из училища. Можно смириться с такой гибелью солдата, которого мобилизовали, научили стрелять из винтовки, бросать гранату и — быстро на фронт. Но ведь Страшевский окончил военное учебное заведение. Кто же теперь в ответе за его смерть?

Недаром говорят, что беда одна не приходит. В эти дни враг отнял у нас еще одного героя. Пуля сразила командира 2-го батальона Александра Ивановича Смолякова.

Подразделение атаковало хутор Костромин. Телефонной связи не было, и капитан руководил ротами, находясь на поле боя. И даже когда уже был ранен в грудь, закрывая ладонью рапу, он продолжал управлять батальоном. Лишь в конце атаки Александра Ивановича оставили силы, и он рухнул на землю. Посмертно его наградили орденом Отечественной войны. Это был шестой его орден.

В час похорон Смолякова ко мне подошли его солдаты Иванов и братья Кругловы. Глаза их были сухие, но говорить они не могли. Только по тому, как они сжимали в руках автоматы, было ясно, что эти люди отомстят за любимого комбата.

Чуя свою погибель, гитлеровцы все больше зверели. В Чернополье они с факелами рыскали по селу, поджигали дома. Людей, загнав в стог сена, тоже подпалили. В тех, кто пытался бежать, — стреляли. Так погибли пятьдесят пять ни в чем не повинных чернопольцев.

Зверства фашистов накаляли души бойцов, и они били врага нещадно.

На подступах к Николаеву противник сильно окопался в поселке Детская Коммуна. Бой затянулся. На второй день к немцам подошла помощь. И все же они были разбиты.

Помогли разведчики Сергея Кораблева. Они отыскали неприкрытое болото, которое неприятель, видно, считал непроходимым. Под покровом ночи капитан Василий Сурков провел через него две роты, а утром внезапно ударил во фланг обороняющимся. Зажатые в «клещи», они не устояли и побежали на запад. Путь на Николаев был открыт.

Из всех рубежей, пройденных нами, николаевский самый совершенный. И это объясняется не только тем, что Николаев — один из крупнейших промышленных центров юга Украины, что он железнодорожный узел и морской порт, но и гем, что николаевский рубеж прикрывал Одессу и Крымский полуостров.

От судьбы Николаева зависела судьба немецких группировок, сосредоточенных на южном приморском фланге. Поэтому противник заблаговременно создал на подступах к Николаеву четыре сильно укрепленных оборонительных обвода, а вдоль всего переднего края обороны установил проволочные заграждения, в три- четыре ряда металлических кольев, заминировал все подходы к предполью.

Из штаба армии Н. М. Виноградов привез схему вражеской обороны. Начальник полковой разведки подробно рассказал о характере укреплений.

Первый обвод проходил несколько восточнее Гороховки, полигона и продолжался далее на юг…

— Он состоит, — пояснял Николай Михайлович, — из систем прерывчатых траншей глубиной до двух метров, со стрелковыми и пулеметными ячейками, блиндажами, перекрытыми толстыми листами котельного железа, взятыми на местном судостроительном заводе, двутавровыми швеллерами и железобетонными плитами…

Второй обвод тянулся юго-восточнее железнодорожной станции Гороховка и поселка Водопой.

— Здесь система укреплений примерно такая же.

Третья линия прикрывала западную окраину Мешково-Погорелово.

— И тут та же картина. А вот четвертый рубеж! — Виноградов провел карандашом через городское кладбище до берега Бугского лимана. — Противотанковые рвы, металлические ежи и надолбы высотой до полутора метров. Затем окопы, дзоты и минные поля… Огневых средств — уйма.

Николай Михайлович на минуту умолк, потом добавил:

— Кстати, показания Отто подтвердились. У них новая противотанковая граната «Бленд-кернер». Что значит ослепляющая и удушающая. Это стеклянный сосуд яйцевидной формы. Но не думаю, чтобы она удержала наши танки.

5-я ударная армия наступала во взаимодействии со 2-м гвардейским механизированным корпусом, которым командовал мой однофамилец генерал-лейтенант К. В. Свиридов. В это соединение входила испытанная в боях 37-я танковая бригада.

Да и общая обстановка на юге Украины сложилась для нас благоприятно. Теперь нам не приходилось беспокоиться за правый фланг. Там успешно наступали войска 3-го Украинского фронта.

Красные стрелы на картах устремились к Николаеву не только по суше, мы еще взаимодействовали с моряками Черноморского флота. Это была хорошо продуманная операция. Она-то и определила успех всех наступающих частей, в том числе и нашего полка.

Надвигалась ночь. Над передним краем обороны навешивались первые «фонари». Они освещали впереди нас мартовские лужи и непролазную грязь. Весенняя распутица явно не ко времени. Но шутки гвардейцев не прекращаются. Кучерявый смеется:

— Говорят, мина, намокнув, становится добрее!

У Василия смышленые, чуть раскосые глаза. Он подмигивает повару.

— Володя, ты продумал меню в честь освобождения Николаева? Суп судостроительный, котлеты по-николаевски, а на третье — «гвардейский салют», — он пальцами изобразил чарочку.

Этот разговор происходил буквально за несколько минут до атаки. Я давно заметил, что бывалые воины перед боем никогда не говорят о нем.

Ровно в десять вечера передовые подразделения полка завязали бой на окраине поселка Водопой. Второй обвод оказался действительно мощным барьером. Продвигались мы тут метрами.

Только к восьми утра батальон капитана В. Суркова прорвался через все «рогатки». Исход боя решили наши «боги войны» — артиллеристы и минометчики.

Особенно отличилась рота 82-мм минометов, которой командовал Александр Иванович Богуславец. Офицерское звание он получил на войне. Его боевая учеба проходила на полях сражений начиная с Подмосковья. В полку его знали как минометного снайпера, отличного футболиста и веселого человека.

Сейчас Александр Иванович живет в своем родном городе Киеве. У него жена, дети и самый дорогой сосед— однополчанин Петр Григорьевич Сигал. Все бывшие «боги войны» — Юрченко, Богуславец, Овтин и Сигал — переписываются, навещают друг друга, дружат семьями и меня не забывают. Их письма помогли мне восстановить многие события.

На подступах к Водопою в одном из полуразбитых домов секретарь комсомольской организации полка гвардии капитан Мартынов собрал заседание комсомольского бюро. На повестке дня один вопрос — о задачах комсомольцев полка в боях за освобождение города Николаева. Каждый из членов бюро представлял серьезность вопроса. Предшествующие схватки с неприятелем показали, что везде и всюду он обороняется упорно.