Дитрих Шульце-Мармелинг - Нойер. Вратарь мира

В последующие несколько лет оскорбления в адрес Леманна со стороны болельщиков «чёрно-жёлтых» не стихали. В контрольном матче в Арнсберге Леманн даже ввязался в драку с фанатами. Во время другой контрольной игры в Бельгии в его адрес прилетали фразы вроде «Пусть твой сын сдохнет!» (На тот момент сыну Леманна Матсу было два года.) В итоге состоялась встреча с фан-клубами «Боруссии», на которой также присутствовали противники Леманна, заявившие, что он якобы сам когда-то сказал: «Я скорее умру, чем буду играть за «Боруссию Дортмунд».

История Леманна больше походит на историю Нойера, чем Тона. Тон играл в то время, когда ультрас ещё не было. Болельщики безоговорочно преданы «своей территории», проводя жесткую границу с другими. Тон – безобидный мальчик с естественной симпатией к известному клубу «Бавария», и в его время в «Шальке» это едва ли кому-то мешало. Леманн же, напротив, открыто признавал себя частью «Шальке», что подразумевало неизбежный конфликт с дортмундцами. Нойер ещё больше в этом смысле был завязан с клубом. Он не только играл в клубе с четырех лет. И он не только болел за клуб. Он был безумным болельщиком. Один из закоренелых фанатов «Шальке» объяснил разницу между Леманном и Нойером так: «Йенс Леманн определённо не был настолько эмоционально привязан к «Шальке», как Мануэль Нойер. Леманн пришёл из клуба «Шварц-Вайс Эссен», достоинства которого всегда принижали, в особенности по сравнению с «Рот-Вайс Эссеном». Он был нашим героем в Кубке УЕФА, то, как он сравнял счёт в Дортмунде, было невероятно. Переход в «Мадрид» уж точно не вызвал у фанатов одобрения, как и последующий переход в «Боруссию», во время матчей против Дортмунда даже были выкрики «Иуда» и что-то в этом роде. Но атмосфера на старом «Паркштадионе» однозначно отличалась от той, что царит на арене сейчас. Присутствие фанатов не было так ощутимо на поле, настроение определялось на стадионе, лишь когда собиралось более 50 000 зрителей. Кроме того, у нас был преемник – Неудача-Олли [23]. В дискуссии относительно того, кто будет стоять в воротах национальной сборной, выбор был сделан в пользу Леманна, так как Кан всё ещё считался «образцом неправильного вратаря». Я думаю, что раньше уход игрока из клуба, в котором футболист играл долгие годы, воспринимался иначе. Мы радовались общим успехам, немного подшучивали и язвили, но потом снова концентрировались на своём клубе. Хотя исключения тоже были».

Нойер оказался заложником своего становления в «Шальке». Урок, который можно было бы вынести из этого абсурдного спектакля с переходом, звучит так: тот, кто ещё ребёнком или подростком начал мечтать о карьере профессионального футболиста, не должен болеть за какой-то клуб. По крайней мере, не должен быть ярым болельщиком. Потому что чем больше он им становится, тем сильнее он ограничивает себя в отношении своего профессионального будущего. Говоря словами баварских ультрас: «Если ты добровольно решился принять какую-то сторону, то это непременно будет иметь последствия для другой стороны». Жизнь фаната и профессиональный футбол несовместимы. Биография фаната фундаментально отличается от биографии профессионального футболиста: однажды ты решаешь в пользу определённого клуба – как правило, ещё в детском возрасте – и остаёшься с ним, как поют болельщики, «до конца своих дней». Со временем любовь может немного остыть, но это не повод для того, чтобы начать играть вместо «Шальке» за «Баварию», и уже тем более за «Боруссию».

Летом 2011 года в газете «Зюддойче Цайтунг» Мануэль Нойер высказал своё мнение по поводу чрезмерной строгости ультрас: «В 16 лет я ещё не мог знать, как именно я буду развиваться в футбольном плане, стану ли профессионалом, буду ли играть в национальной сборной. Шестнадцатилетний едва ли может сказать: «А теперь я прекращаю быть болельщиком, потому что лет через семь или восемь мне, возможно, предстоит перейти в другой клуб». Я бы потерял всех друзей, если бы в 16 лет перестал быть фанатом «Шальке».

Брат Мануэля Нойера, Марсель, настоящий фанат «Шальке», проявил понимание к тому, что его брат сменил клуб: «Мануэль мне это объяснил так: для него футбол – это работа. Завтра её уже может не быть. И каждый стремится к тому, чтобы подписать контракт с лучшим работодателем. Я понимаю его решение». Когда «Шальке» играет против «Баварии», Марсель Нойер, как и раньше, поддерживает «Королевских синих». Отец Петер же, напротив, «фанат» клуба, в котором играет его сын.

Большинство любителей футбола хотят видеть профессиональную игру. В любом случае стадионы, на которых проходят матчи трёх профессиональных лиг, неделю за неделей собирают больше зрителей, чем когда играют так называемые любительские клубы, в которых верность клубу якобы больше. Что не совсем справедливо, так как даже если игроки и остаются в этих клубах, то в основном из-за удобства, хороших отношений с другими членами команды или отсутствия альтернатив. Зачастую фанатам трудно принять то, что в профессиональный футбол играют профессиональные футболисты. С ними дело обстоит так же, как и с людьми других профессий: они меняют работодателя, когда другой предлагает большую зарплату и лучшие возможности для карьерного роста. Для футболиста решающим является ещё одно обстоятельство: спортсмены остаются в своей профессии гораздо меньше по времени, чем представители других специальностей. Таким образом, профи, по сравнению с другими людьми, должен за минимальное количество времени принять «правильное» решение, чтобы достичь как можно большего в своей карьере – и отнюдь не только с финансовой точки зрения.

Кроме того, футболистов гораздо чаще увольняют. Они находятся в состоянии постоянной конкуренции с коллегами, и не только из своего клуба. Если работодатель найдёт того, кто лучше, то тебя отодвинут на второе место. Лояльность тренеров и фанатов проявляется лишь тогда, когда игрок сам хочет уйти, но его пытаются удержать. В такой обстановке трудно ожидать от профессионала верности (что бы ни понималось под этим словом). Потому что даже стопроцентная верность не защитит профессионального игрока от того, что клуб может не разделять его интересы.

Но даже для фанатов есть кое-что поважнее верности, а именно – результат. Игрок может безумно любить клуб и при этом не приносить требуемый результат, тогда фанатам будет плевать, если его пошлют в какую-нибудь глушь. Частенько они сами виноваты в этом. Если бы Нойер был в «Шальке» вторым или третьим, его переход в другой клуб не интересовал бы никаких ультрас. Так что от игроков порой ожидается верность, которую ни руководство, ни фанаты сами в ответ не проявляют.