Филипп Оклер - Тьерри Анри. Одинокий на вершине

Во Франции, где многие считали £11,5-миллионную ставку Венгера в лучшем случае дурной прихотью, все средства массовой информации уже были заняты пересмотром своих взглядов и приписывали переход Анри вдохновению. В значительной степени благодаря драматической победе «Манчестер Юнайтед» над «Баварией» в финале Лиги чемпионов – 1999 английская Премьер-лига все больше и больше становилась таким иностранным чемпионатом, за которым пристально следят, по крайней мере в паре с Серией А, в то время как Германия оставалась terra incognita, а Испания – игровой площадкой для горстки клубов, которые заручились поддержкой фанатичных болельщиков «Реала», «Барселоны» и некоторых других. Все эти Кантона, Жинола проторили путь, по которому стройными рядами пошли Виейра, Пети, Анри и им подобные. Английские матчи стали частью выходного вечера для французских футбольных вещателей. Футбол, считавшийся чем-то экзотичным, отдаленным, помещенным в традиции и ценности, живо контрастировавшие (по крайней мере так французский зритель привык это воспринимать) с принятыми в европейских лигах, стал более крутым в глазах подписчиков Canal+. Тьерри появился безупречно вовремя. Он наилучшим образом показал себя в матче с «Тоттенхэмом», когда 19 марта лондонский клуб приехал на «Хайбери». Тогда «Арсенал» выиграл первый из восьми подряд матчей чемпионата, что позволило перебраться с пятого на второе место, где он и закрепился окончательно. Эта игра во Франции транслировалась в прямом эфире, а дискуссия, кому следует возглавить атаку «синих» на предстоящем чемпионате Европы, еще долгое время не отпускала ни колумнистов, ни болельщиков. Можно ли и дальше продолжать игнорировать Тьерри, которого не приглашали в сборную уже в течение полутора лет? Может ли Роже Лемерр продолжать ставить в состав несправляющихся форвардов, когда чемпион мира, бесспорно, блистал в одном из самых важных, самых трудных турниров – в чемпионате Англии? Анри не удалось сотворить какой-нибудь чудо-гол (он забил, но с пенальти – и это был его первый в Англии подход к «точке»), но всех поразило его желание требовать мяч и бороться за него, удерживать его под давлением Сола Кэмпбелла – а это самая эталонная лакмусовая бумага, которую только могла предоставить Премьер-лига. Один из французских журналистов говорил о преобразовании пикадора в тореро, для которого «Хайбери» по-настоящему заслуживал слово «арена». Игнорировать игрока дальше становилось просто оскорблением здравого смысла. Как все ожидали и надеялись, имя Анри включили в состав сборной для товарищеского матча против Шотландии 29 марта на «Хэмпден Парк». Тьерри безукоризненно перенес свою прекрасную игру из «Арсенала» в национальную сборную, отыграл все девяносто минут победного (2:0) для Франции матча, забил превосходный авторский гол с самого края штрафной, чтобы раз и навсегда гарантировать, что больше его из виду не выпустят; так и произошло, за исключением травм или дисквалификаций, пока он не завершил международную карьеру десять лет спустя. Длинные, болезненные скобки наконец-то закрылись.

Изменилось также и то, как Тьерри лично вел себя на поле. Он выглядел более расслабленным и энергичным, получающим радость от игры, которую демонстрировал, пока еще без намека на самоосознание. Если он и играл для публики, будьте уверены, он играл не на зрителя, в чем позже его обвиняли. Артист жаждал признания, он заслуживал похвалу, но не доил аплодисменты, как это сделал бы настоящий шоумен, так как «настоящий» был, конечно же, полной противоположностью настоящему. Из той самой игры против «шпор» я очень отчетливо запомнил улыбку Анри после финального свистка; в тот момент он упивался аплодисментами трибун. Уже тогда было очевидно, что особая нить связывает сейчас молодого француза и толпу на «Хайбери». Позже, когда мы пошли вниз, в проход для игроков, чтобы встретить Тьерри, единодушно выбранного лучшим игроком матча, он сказал слова, которые будут звучать снова и снова, в течение последующих семи лет и даже больше.

«Играть здесь – исключительная привилегия. Даже когда ты что-то не замечаешь, пропускаешь мяч, зрители не освистывают тебя, они тебе хлопают. Это было мое первое дерби, и это было нечто совершенно незабываемое. Болельщики неистовствовали. Именно это я и люблю: люди уверены, что ты выложился по полной. Вот почему я делаю то, чего бы я никогда не сделал во Франции, потому что болельщики заставляют меня, они дают тебе почувствовать себя так, что тебе хочется отдать им всего себя. Здесь, в «Арсенале» – и, без всякого сомнения, везде в Англии, – есть совершенно особая связь между игроком и болельщиками, и такой больше нет нигде в мире».

Как Виейра до него («Когда я слышу, как трибуны поют мое имя, у меня встает». – Патрик однажды выразил мне свои ощущения таким образом), Тьерри открыл для себя такой тип страстной поддержки, на который «Монако» вдохновлять не мог; она была более интуитивного свойства, нежели та преданность, которой пользовался «Ювентус» в Италии и которую он на себе все равно практически не испытал. Он также мог сказать, что многие болельщики других команд очень быстро стали уважать его за безупречное спортивное мастерство, за его отказ принимать роль убегающего, изворачивающегося, пытающегося сжульничать иностранца-мима. Англия, как единое целое, любила артистов так же сильно, как и любая другая страна, а может быть, даже и больше, так как считалось, что такого вида исполнителей у ней самой раз-два и обчелся, хотя, возможно, такое утверждение и несправедливо. Ведь в Премьер-лиге тогда имелось определенное количество таких ублажателей толпы – назовем хотя бы пять: Мэттью Ле Тиссье из «Саутгемптона», Джанфранко Дзола из «Челси», Паоло Ди Канио из «Вест Хэм Юнайтед», Давид Жинола из «шпор» и Райан Гиггз из «Манчестер Юнайтед». Однако Анри – единственный, кого признали подлинным центральным нападающим, с особым неповторимым характером. Такие «работники футбольного искусства» обычно становились вингерами в Британии. Почему так происходило, объясняется, в моем понимании, достаточно убедительно, плохим состоянием английских полей в зимнее время еще в те стародавние времена, пока к состоянию газона не стали применять более научный подход. Поля, на которых блистал Бест, в центре не могли выдержать постоянного воздействия шипами, особенно на дуге штрафной и ближе к воротам. То малое количество травы, остававшееся к февралю, кое-как вырастало вновь на флангах, где опытный игрок и мог с ним проделать интересные выкрутасы. В другой части поля? Там лучше нацелиться на что-то более значимое, а точнее, на «большого человека».

В 2000 году стереотип британского номера девять все еще состоял в том, что это должен быть «большой человек», адепт борьбы в воздухе, способный вступать в нелегкий «замес» с защитниками, куда скорее таран, чем созидатель. Это, конечно же, упрощенный образ. Премьер-лиге не нужны были подлинные бомбардиры, чье мастерство выходило далеко за рамки способности сохранить мяч или перепрыгнуть защитника. В этой связи сразу вспоминается Дуайт Йорк, например. Но на одного Йорка приходилось много Куиннов, Хески, Даблинов и Саттонов. Анри предложил новый шаблон. Он с мячом бежал быстрее, чем большинство вингеров без, когда им отдают длинный пас; он пробовал рывки, удары пяткой, удары из-за штрафной, он упивался свободой, предоставленной ему тренером и тем стилем футбола, который вдохновлял и вознаграждал тех, кто посмел осмелиться. Многое из того, чему Тьерри учили и что говорили в Италии и Франции, связано со страхом проиграть. Весна бушевала в полном разгаре и, раскрывшись полностью, повлекла за собой небольшие изменения в механизме работы «Арсенала» в целом.