Эмир Чалбаш - Сковать боем!

На случай войны: во-первых, первым обнаружить противника и уничтожить его; во-вторых, обеспечить себя от внезапности со стороны противника; в-третьих, в мирное время исключить возможность столкновения в воздухе, тем самым обеспечить безопасность свою и жизни своих товарищей. Не секрет, что именно из-за плохой осмотрительности многие прекрасные летные кадры поплатились своей жизнью. Особенно это было характерным в первый период войны, когда мы еще не имели боевого опыта.

На протяжении почти трех месяцев войны наш полк в воздушных боях не потерял ни одного летчика, хотя предпосылки к этому у нас были неоднократно. Пока все обходилось благополучно. Мы всемерно старались не дать застать себя врасплох, стремились лучше смотреть, видеть и наносить врагу удар за ударом, но все же недосмотрели, допустили самоуспокоенность и за это поплатились. За короткое время мы потеряли сразу двух своих боевых товарищей.

В воздушном бою с численно превосходящими силами врага – Ме-110, при прикрытии своих войск, погиб мой напарник г. Кочегаров, был убит в воздухе стрелком Ме-110. Кочегаров вместе с самолетом упал в лес. Две пули попали в шею и вышли в затылок. Об этом рассказал на второй день И.И. Гонченков, слетав на место падения на самолете По-2. Буквально через несколько дней погиб Саша Губернаторов. Эта потеря ничем не оправданная, она произошла исключительно из-за халатности и отсутствия всякой осмотрительности, потери бдительности. Если Кочегаров погиб в открытом воздушном бою, при атаке самолета противника, то к Губернаторову просто подошел враг сзади, расстрелял и ушел.

Саша Губернаторов был смелым, мужественным летчиком, прекрасно воевал, приобрел уже достаточный боевой опыт. Веселый, жизнерадостный, общительный товарищ. Он стремился не пропускать ни одного боевого вылета, всегда был активным воздушным бойцом. На его счету было два сбитых самолета в групповом бою.

Однажды в воздушном бою он получил серьезное ранение в плечо, пуля прошла навылет, сумел в тяжелом состоянии посадить самолет на аэродром. После выздоровления опять стал летать и воевать с прежней энергией. И вот на этот раз, почти над своим аэродромом, на глазах товарищей – погиб. Вот как это произошло.

Я находился в это время на стоянке, где техники заделывали пробоины моего самолета. Прибежал механик, взволнованный, и, обращаясь ко всем, спрашивает:

– Вы не видели, только что упал самолет недалеко от аэродрома. Кажется, наш?

Я спрашиваю его:

– Откуда вы знаете, что наш упал? Вы сами видели?

– Сам видел, сначала слышал стрельбу в воздухе, затем видел, как фашист остроносый резко развернулся и ушел вверх, а наш упал.

Посмотрев в том направлении и увидев два наших И-16, кружащих низко, я понял, что случилась беда, третьего И-16 в воздухе не видно. Побежал на КП, откуда уже отъезжала машина с командиром полка и врачом. Собрались летчики, гадают – кто упал? Техники беспокоятся – чей не вернулся?

Два И-16 сели, зарулили. Мы бегом к ним: что случилось, кто упал, хотя уже без вопросов ясно, кто не вернулся.

– Губернаторов!

– Как это случилось?

– Сами не знаем, вроде никого не было.

– А бой был, может, он раньше подбит был, а здесь упал?

– Нет, никакого боя не было, противника не встречали.

– Может, зенитка?

– И зенитки не было. Возвращались все втроем, он был все время справа. При подходе к аэродрому начали снижаться, а Губернаторов несколько отстал.

Это все, что мы узнали от летчиков. Через некоторое время, когда командир полка А.Н. Воротников опросил очевидцев с земли, в том числе и зенитчиков, стала совершенно ясной картина. Сбил Губернаторова Ме-109 и сразу же скрылся с набором высоты на большой скорости. Враг, очевидно, заранее следил за нашей тройкой, в бой не вступал, незаметно сопровождал и, воспользовавшись отставанием правого ведомого и убедившись, что никто его не замечает, внезапно атаковал сзади сверху, сбил Сашку Губернаторова и, используя свою большую скорость, скрылся безнаказанно. Вот к чему привела самоуспокоенность, полная потеря бдительности в воздухе и отсутствие всякой осмотрительности. За это поплатились жизнью нашего боевого, мужественного воздушного воина-товарища. Вдвойне обидно из-за такой нелепой глупости потерять летчика и машину навсегда. Когда летчика сбивают в открытом, честном воздушном бою – не так обидно. На то и война, на то воздушный бой – кто кого! Но так глупо терять товарища, когда он почти уже дома – ясно, неоправданная потеря! Это большой минус всему коллективу летчиков.

Еще раз и много-много раз необходимо помнить золотое правило: пока не прилетел домой, не сел и не зарулил на свое место, нельзя успокаиваться, нельзя прекращать поиск врага, нельзя ослаблять внимание, нельзя прекращать смотреть и видеть. Давно уже пора знать вероломство врага, надо быть в любую секунду начеку. Нельзя ни на мгновение забывать, что идет страшная война, а на войне одни убивают, другие погибают. Таков закон войны, и он не подлежит комментариям. А пока будем хоронить друга, давать клятву – жестоко отомстить врагу за смерть товарища, и опять вылетать на боевое задание, продолжать войну.

Прошел слух среди личного состава о том, что нам привезли нечто особое: очень сильное и эффективное оружие, называется оно сокращенно РС (реактивный снаряд). Когда мы узнали подробнее, какое это сильное и замечательное оружие, с нетерпением стали ждать тот день, когда можно будет попробовать РС в воздухе. Даже заранее начали строить планы, как мы их будем применять против бомбардировщиков врага, которые все наглее ведут себя при встрече с нашими И-16 на неубирающихся лыжах. Заранее представляли себе, какое это будет замечательное зрелище, когда РС попадет в бомбардировщик врага. Мы рассчитывали, что стоит раз-другой сбить несколько фашистских самолетов реактивными снарядами, враг сразу отрезвеет, перестанет нахальничать и наверняка с «уважением» будет относиться к нашему И-16. Поэтому мы настойчиво просили и нападали на оружейников, чтобы они скорее установили РС на самолеты. Но, оказывается, снаряды пришли, а балки, на которых они должны устанавливаться, еще не получены. Досадно, что теряем дорогое время. Через несколько дней балки получили, говорят, начнут устанавливать.

К вечеру меня вызывает Аркадий Никифорович и говорит:

– Хотите попробовать РС?

– С большим удовольствием, товарищ командир, – отвечаю.

– Сегодня за ночь установят на вашем самолете, и завтра полетите с РС, понятно вам?