Петр Кононков - Мой жизненный путь

В это же время были развёрнуты исследования по минеральному питанию семенников столовых корнеплодов совместно с профессором Кружилиным Алексеем Степановичем (из Института физиологии растений Академии наук СССР).

Примерно в 1960-1961 году у меня произошел неординарный разговор с сыном, который был в возрасте 4-5 лет. Как-то вечером, возвращаясь домой с улицы, где он играл с детьми своего возраста, он озадачил меня следующим вопросом. Папа, а ты чем занимаешься на своей работе? Ну, я популярно постарался объяснить ему, что занимаюсь селекцией, то есть выведением новых сортов моркови, свеклы, редиса. Мой сын с огорчением заметил, что я занимаюсь какой-то морковкой, редиской, а вот папа Вити Леонова, с восхищением сказал мой сын, на тракторе работает ― вот это работа! Не зря говорят, что устами младенца глаголет истина. Но вернемся к будничным делам.

В 1961 году на Грибовскую станцию пришел запрос из Министерства сельского хозяйства на двух специалистов по семеноводству для работы по контракту в Монгольской Народной Республике и, как тогда говорили, "треугольник" (дирекция, партбюро и местком) Грибовской станции рекомендовал мою кандидатуру и кандидатуру моей жены Кононковой Светланы Николаевны. Отдел кадров Минсельхоза одобрил это решение, и, по сложившейся тогда практике, мы были направлены в сельхозотдел ЦК КПСС для окончательного решения и получения инструкций по поведению за рубежом.

Поскольку я был кандидатом биологических наук и имел опыт производственной и научной работы, моя профессиональная квалификация у инструктора ЦК не вызвала возражений, а что касается рекомендаций с его стороны, то они были явно устаревшими. Так, он утверждал, что монголы рыбу не едят, поэтому при поездках на рыбалку её не надо особенно афишировать. На самом деле монголы уже давно употребляли в пищу свежеприготовленные блюда из рыбы, нашу селёдку, черную и красную икру и т.д., в чём мы убедились на месте.

После получения заграничных паспортов мы купили билеты на поезд Москва ― Пекин, который шёл через Улан-Батор.

Выехали мы из Москвы 16 июня 1961 года. В одном купе с нами ехали два монгола, в соседнем ― ещё несколько, которые возвращались домой после учёбы в каком-то советском образовательном учреждении. Раньше мы представляли монгола, как потомка татаро-монгольской орды, под игом которой была Россия в течение трёхсот лет. Современные монголы оказались дружелюбными людьми, и мы, впервые ехавшие в Монголию, постарались побольше узнать у них об их стране. Они охотно рассказывали, но не обходилось и без "юмора" в связи с языковыми нестыковками. Так, один из них рассказывая о жизни своей семьи, употребил выражение "муж моей жены", я не понял этой степени родства и стал уточнять у него об этом, оказалось, что он хотел сказать "муж сестры моей жены", а это меняет дело. Мы дружно посмеялись над этим казусом рассказчика. Наш скорый поезд путь от Москвы до Улан-Батора преодолевал за четверо суток. Ранее мне было известно об огромном озере Байкал, но когда более четырёх часов ехали вдоль этого крупнейшего в мире водоема пресной воды, впечатление было потрясающим. Более того, даже из окна вагона была видна галька в прибрежной части озера, сквозь очень чистую, прозрачную воду, которая по химическому составу приближалась к дистиллированной воде.

Утром 21 июня 1961 года мы прибыли в г. Улан-Батор. Поскольку чиновники Министерства сельского хозяйства СССР не сообщили руководителю группы советских специалистов, работающих в сельском хозяйстве МНР, Д. Аксенову, нас на вокзале никто не встречал. Наши попутчики помогли созвониться с посольством СССР в МНР и сообщить о своём прибытии. Нам предложили ожидать на вокзале, а сами связались с Управлением госхозов при Совете Министров МНР и примерно через 30-40 минут к нам пришёл, улыбаясь, монгольский товарищ, забрал нас, отвёз в квартиру для иностранных специалистов, выдал в качестве аванса определённую сумму тугриков, и мы договорились о встрече на завтра в управлении.

Во время поездки в вагоне мы уже выучили несколько фраз на монгольском языке сайнбайну это "здравствуйте", их байерлаа ― "большое спасибо" и Монгол улус мандтугай, что означает "да здравствует монгольское государство". Однако когда пришли в отдел земледелия Главного управления Госхозов при Совете Министров МНР (на правах Министерства госхозов; а Министерство сельского хозяйства

МНР располагало в своём подчинении сельскохозяйственными объединениями типа наших колхозов) то оказалось, что начальник отдела Лувсан Очирин Бадарч и агроном по овощеводству Шаравын Гунгаа-дорж прекрасно говорят по-русски, так как Бадарч окончил сельскохозяйственный институт в г. Ташкенте, а Гунгаадорж ― Московскую сельскохозяйственную академию имени К. А. Тимирязева. Остальные трое специалистов отдела довольно прилично говорили на русском языке, хотя акцент и стилистические погрешности сразу показывали на их монгольское происхождение.

Начальник Управления Лохуус и его заместитель по земледелию определили нас в отдел земледелия. Меня ― как специалиста по овощеводству и семеноводству, а Светлану Николаевну ― по семеноводству зерновых культур для консультирования Даваасурэна, окончившего Улан-Баторский сельскохозяйственный институт. Необходимо отметить, что до отъезда в Монголию мы основательно проработали всю имеющуюся литературу по сельскому хозяйству МНР и имели общее представление о состоянии земледелия этой страны.

1961 год был засушливым годом не только в Монголии, как и в ряде регионов Советского Союза. Урожайность зерновых культур оказалась очень низкой. Была поставлена задача подбора и закупки в СССР скороспелых и засухоустойчивых сортов под посев 1963 года.

Первое, что предложили монгольские друзья ― съездить в близлежащие госхозы, ознакомиться с их работой и осмотреть посевы зерновых овощных культур, после чего приступить к разработке рекомендаций для дальнейшей работы. Первые командировки были в старейший госхоз Жаргалан, директором которого был Герой труда МНР Адья, где имелось многоотраслевое хозяйство, и госхоз Борнур, в котором более развито было овощеводство, картофелеводство, а также животноводство и, в частности, молочно-товарная ферма.

В госхозе Жаргалант мы осматривали картофелехранилище, вырытое в горе. За счёт того, что после загрузки картофеля в такие хранилища передняя часть входа утеплялась соломой, а вход затем укрывался землей, в нём создавались идеальные условия для хранения картофеля (достаточно сухой воздух и постоянная, без перепадов, прохладная температура). Нам продемонстрировали один из отсеков, в котором хранился картофель в течение двух лет, во вполне удовлетворительном состоянии, без прорастания клубней.