Петр Кононков - Мой жизненный путь

Мы, студенты, были постоянно голодные, а в аудиториях было так холодно, что чернила замерзали в чернильницах и мы, не раздеваясь, сидели в верхней одежде, но когда преподаватель читала нам лекцию о литературе, мы забывали о холоде и голоде. Ботанику читал нам доцент, к сожалению, я не запомнил его имени, но он очень интересно преподносил свой предмет. Мой брат Валерий, который окончил первый курс пединститута биолого-химического факультета и затем был мобилизован в армию, как-то в письме попросил меня прислать конспект какой-нибудь лекции по ботанике, я выслал её ему, и в письме он сообщил, что лекции нам в техникуме читают в объёмах вузовских программ.

Во время войны главный учебный корпус техникума был занят под госпиталь, поэтому в общежитии в первом году обучения размещали по два человека на одной кровати и только со второго курса у каждого студента была отдельная кровать.

Среди студентов были не только вчерашние школьники, но и инвалиды Финской и Великой Отечественной войны. На зоотехническом отделении обучался, например, студент, у которого отсутствовала кисть на одной руке, а на второй сохранились только три пальца. Другими словами, физически они не могли работать, поэтому стремились осваивать материал, так как это могло обеспечить их работой. Хотелось бы отметить одно обстоятельство. В первую мировую войну и, особенно, в Гражданскую, отмечались эпидемии таких страшных заболеваний, как тиф, распространителями которого являлся педикулёз или вши. А в период Великой Отечественной войны чётко работала профилактика возникновения и распространения тифа. Нас, студентов техникума, раз в 10 дней в обязательном порядке привозили в санпропускники при банях, где мы сдавали верхнюю одежду и нижнее белье, а зимой пальто или полушубки, фуфайки, всё это одевалось на специальные вешалки, которые по стальным трубам направлялись в термокамеры для прожарки при высокой температуре, а нас направляли на два часа в парилку и на помывку. И за весь период Великой Отечественной войны ни одной вспышки тифа не было зафиксировано. После первого и второго курса мы проходили практику на своем учебном хозяйстве, где с питанием было значительно лучше. Там была молочная ферма, поэтому молоко и творог были свои, но только хлеб строго по карточкам по 400 граммов в день.

Практика была очень разнообразной. Здесь опять пришлось осваивать рекомендации академика Трофима Денисовича Лысенко по воздушно-тепловому обогреву семян. Дело в том, что в Сибири в осенний период температурные условия не всегда были благоприятными для формирования семян и они часто уходили на длительное время в глубокий покой. Насыпали семенной материал пшеницы обычно в амбары слоем 2-3 метра, зимой морозы стоят постоянно и рано весной всхожесть семян составляла всего 20-30%. Академик Т. Д. Лысенко предложил семена из амбаров выносить на брезенты и подвергать их воздушно-тепловому обогреву на солнце в течение 5-8 дней. После этого всхожесть их повышалась до 96-98%, то есть из некондиционных они становились кондиционными.

Практику мы проходили, работая на тракторах на пахоте и предпосевной обработке почвы, при уборке ― на жатках и лобогрейках и других видах механизированных работ. После третьего курса проходили производственную практику в хозяйствах, а я, в частности, практику проходил в должности участкового агронома Павловской МТС Березовского района Красноярского края.

Закреплённый за мной участок находился в деревне Николаевке, там жила моя тетя Домна, у неё я и поселился. Весной шла напряжённая работа, и мне не делалось никаких скидок, ни на молодость, ни на недостаток знаний. Приходилось на ходу и учиться и работать. Установка сеялок на норму высева семян пшеницы в техникуме было отработано хорошо. Также довольно легко давалась оценка выполненных работ и их приёмка (глубина вспашки, наличие или отсутствие огрехов и т.д.). Ещё шла война, и даже победа 9 мая не могла решить продовольственную проблему, поэтому в колхозах выдавалось по 300 граммов хлеба на работающего человека. Правда, у всех были коровы ― основные кормилицы, куры, а у некоторых пчёлы. У всех моих дядей и тёть обязательно были пчёлы. Но одним мёдом сыт не будешь. На всю жизнь запомнил одно блюдо того времени. Тетя Домна принесла с огорода свежих огурцов, вымыла, нарезала их в большую миску и залила свежим жидким мёдом, которые все с удовольствием скушали, без каких либо последствий для кишечно-желудочного тракта.

Председателю колхоза я рассказал, что в техникуме есть семена голозерного овса, который не нужно обрушивать, а можно прямо готовить овсяную кашу. Председатель заинтересовался этим и распорядился выписать мне 10 кг пшеничной муки для обмена её на 10 кг голозерного овса. Я быстро собрался и поехал в Ачинск. Произвел натуральный обмен и привез в колхоз эти семена, их тут же посеяли и вскоре появились нормальные всходы. В общем, производственная практика закончилась, и я вернулся в техникум для сдачи государственных экзаменов и получения свидетельства об окончании техникума. В сентябре 1945 года я окончил с/х техникум и снова мечтал поступить учиться на физика, но мой брат Валерий вразумил меня, сказав, что лучше много знать об одном, чем о многом понемногу. Ты уже специалист по агрономии, продолжил он, так учись и дальше в этом направлении. Я так и поступил, стал работать агрономом-семеноводом райсемхоза ― колхоза «Сибиряк» Удерейского района, Красноярского края и заочно поступил на I курс Новосибирского сельскохозяйственного института.

Этот семеноводческий колхоз был расположен в селе Мотыгино Удерейского района. По легенде своё название село получило в связи со следующими обстоятельствами. Недалече от села располагались золотые прииски, где старатели при отмывании песка получали золотой песок и, разбогатев, приезжали в село, где проматывали своё золотишко ― вот почему село стали называть «Мотыгино».

Встретили меня, можно сказать, даже очень хорошо. Мне было всего 18 лет, а пожилые, умудренные жизненным опытом колхозники, относились ко мне уважительно, как специалисту-агроному. В тот период во всем Красноярском крае не было ни одно сельскохозяйственного вуза, а техникум был единственным среднетехническим учебным заведением.

Итак, меня определили на постой в очень хорошую крестьянскую семью. Работы для меня как агронома было более чем достаточно. Во-первых, нужно было организовать производство сортовых семян, в первую очередь пшеницы, не только для своего хозяйства, но и для колхозов и совхозов всего района. Для этого я разработал конкретную схему семеноводства для конкретного семхоза. Определил объёмы семян, необходимые для размножения, и составил заявку на репродукционные семена высших репродукций и направил её в управление по семеноводству краевого отдела сельского хозяйства крайисполкома депутатов трудящихся. Заявка была принята, одобрена и спущена разнарядка, где можно было получить эти семена. Второй задачей было подобрать лучший участок для размножения этих семян. Совместно с руководством правления колхоза был выбран участок вблизи молочно-товарной фермы, возле которой скопилось масса навоза. По моему предложению, было решено в зимний период вывезти, когда особых работ не было, хотя бы часть этого навоза на указанное поле. Исходя из норм внесения, я разбил поле на клетки, на которых нужно разгружать сани с навозом, что и было выполнено. Рано весной, когда растаял снег, кучки навоза равномерно разбросали и когда земля «поспела», произвели перепашку с заделкой навоза, боронование и сам посев. Осенью за счет того, что посев был произведен сортовыми семенами районированного сорта и внесение навоза урожайность составила более 20 центнеров с 1 га, или в два раза больше, чем раньше получали.