Макс Уоллес - Любовь и Смерть. Убийство Курта Кобэйна

Музыкальная индустрия мэйнстрима навострила уши. Агенты A носились по городу с наличными и контрактами в руках в поисках извлечения из этого выгоды, все были уверены, что это — следующая музыкальная волна. Хотя многих критиков совершенно не впечатлил «Bleach» — «Rolling Stone» описал его как «невыразительный … основанный на повторении риффов 70-х» — остальные объявили Кобэйна гением. Курт наслаждался каждой секундой успеха, вспоминает его лучший друг Дилан, который и сам музыкант: «Он постоянно повторял, что они будут круче «Beatles». Все знали, что они подписали контракт и, поверьте, они были без ума от этого. Когда ты мечтаешь стать рок-звездой и это, наконец, случается, я думаю, что это на самом деле ни с чем не сравнимое чувство».

Когда второй альбом «Нирваны», «Nevermind», в декабре 1991 года опередил последний альбом Майкла Джексона «Dangerous», заняв первое место в чартах «Billboard», музыкальные журналисты затруднялись это объяснить. Как могла какая-то альтернативная группа продать три миллиона пластинок за четыре месяца? Годом ранее группа подписала беспрецедентный контракт с «Geffen Records», которые предоставили «Нирване» право полной свободы творчества. Это не был аванс в миллион долларов, который предлагали другие фирмы грамзаписи, но Курт и его товарищи по группе были в экстазе. Они избавились от ловушки корпоративного рока, которой все они боялись, когда их принялись соблазнять крупные фирмы после прорыва сиэтлской музыкальной сцены в конце 1980-х. Они могли сделать такой альбом, который хотели сделать, а не перепроизведенное коммерческое «дерьмо», которое они частенько высмеивали — на худой конец, в компании своих друзей по альтернативной музыке. Курт шутил, что они могли вручить шестидесятиминутную плёнку с записью того, как группа испражняется, и Геффен должен был бы это выпустить. Но вместо этого они действительно пошли на студию и записали инспирированную панковскую оду поп-корням группы, альбом, который вскоре будет признан шедевром. Большинству тех, кому было уже за тридцать, он по-прежнему казался шумом, фидбэк и энергичная гитарная игра заглушала легко запоминающиеся музыкальные перемычки, если не слушать достаточно близко.

«Мы привлекли больше внимания [чем другие альтернативные группы], потому что у наших песен есть такие крючочки, которые как-то цепляют умы людей», — сказал Курт, пытаясь объяснить успех альбома. Конечно, каждый член «Нирваны» утверждал, что его любимая группа — «Beatles», и это было видно. Но это были и тексты — на такие дерзкие и многообразные темы, как насилие и религиозный фанатизм — которые выявляли тревогу американской молодежи, у которых вызывало отвращение десятилетие господства республиканцев в Белом доме и недавняя война в Персидском заливе, что некоторые теоретизируют как сигнал готовности поколения к восстанию альтернативной музыки. Злой, с искусственными чередованиями сингл «Smells Like Teen Spirit», бесконечно передающийся по рок-радио и «MTV», был тотчас же провозглашён гимном Поколения X, а Кобэйн — его голосом. «Это была музыка всего нового класса молодых людей, музыка для них и о них, тех, кого не замечали, игнорировали или унижали», писал Майкл Азеррад.

Тем не менее, успех такого рода нельзя было предвидеть. «Нирвана» продалась? Это был вопрос, который задавали многим старым панк-роковым друзьям Курта, и он остро это воспринимал. Он объяснял это просто: «Это не мы пришли в мэйнстрим, а мэйнстрим пришёл к нам». Впоследствии он скажет репортёрам, что ненавидит этот альбом, что это такой альбом, который он сам никогда не стал бы слушать, и что он «слишком гладко звучит». Но те попсовые крючочки не были случайными. У «Нирваны» была огромная творческая свобода при создании «Nevermind». Окружение Курта — те, кто знал, что в турах он почти постоянно слушал свой любимый альбом, «Abba Gold: Greatest Hits» — хорошо понимали, насколько абсурдны такие его заявления.

Самый иронический побочный продукт успеха этого альбома состоял в приобретении совершенно новых фэнов, в значительной степени состоящей из тех, кого Курт описывал как «глухих, как пень, жлобов, которых, как я думал, мы оставили в Абердине». Действительно, толпы на аншлаговых концертах группы были почти неотличимы от фэнов на концертах «Guns`n`Roses». Такой поворот событий настолько смутил Курта, что во вкладыше к своему следующему альбому он предупредит гомофобов, расистов и женоненавистников из числа слушателей «Нирваны», чтобы те «оставили нас, блин, в покое».

Словно в подтверждение заявлений Лиланда, что мать была совершенно равнодушна к Курту до тех пор, пока он не прославился, Венди написала письмо безумно любящей матери, чей сын впервые покинул семейное гнёздышко, в местную абердинскую газету вскоре после того, как «Nevermind» достиг вершины чартов. «Курт, если вдруг ты прочтёшь это, мы так тобой гордимся, и ты на самом деле один из самых хороших сыновей в мире. Пожалуйста, не забывай кушать овощи и чистить зубы, и теперь [когда] у тебя есть своя девушка, застилай свою постель». Курт не заметил иронии, он был поражён лживостью неожиданного внимания Венди и других своих родственников, большинство из которых несколько месяцев назад не хотели иметь с ним ничего общего. Он навсегда оставил Абердин и свою семью, и никакие сюсюкания не заставят его забыть о двух десятилетиях непринятия.

В самом разгаре успеха его группы Курта, безусловно, сравнивали с его любимым битлом, Джоном Ленноном, который как никто другой знал цену славе. В одном из интервью «Rolling Stone» Курт говорил об этой связи с Ленноном: «Я не знаю, кто писал какую часть каких песен «Beatles», но Пол Маккартни сбивает меня с толку. Заметно, что Леннону мешали. Мне просто очень жаль его… его жизнь была тюрьмой. Он был лишён свободы. Это нечестно. В этом суть проблемы, которая возникла у меня, когда я стал знаменит — так люди общаются со знаменитостями».

Следующий период короткой жизни Кобэйна должен был вызвать новые сравнения между ним и его музыкальным идолом. Когда Джорджа Харрисона спрашивали, как он впервые познакомился с Йоко Оно, он ответил: «Я не знаю. Она просто неожиданно появилась». Товарищи Курта по группе, Дэйв Грол и Крист Новоселич, впоследствии рассказывали нечто похожее о крашеной блондинке, которая стала появляться рядом с Куртом вскоре после того, как вышел «Nevermind». Возможно, именно поэтому и Грол, и Новоселич прозвали её Йоко — по крайней мере, тайком.

Когда мы намеревались брать интервью у тех, кто мог бы предложить нашему вниманию наилучшее понимание истинной натуры Кортни Лав, мы столкнулись с необычным препятствием. Первые же два человека, с которыми мы связались, сказали, что они скрываются. Каждый объяснил нам это одинаково: они «боялись её». И самое поразительное заключалось в том, что эти двое — её отец и её первый муж.