Тами Олдхэм-Эшкрафт - Во власти стихии. Реальная история любви, суровых испытаний и выживания в открытом океане

Несмотря на незатейливость конструкции, «София» была совсем не проста. В ее команде в разное время состояло от десяти до шестнадцати человек. Скрип ее шпангоутов напоминал о прожитых годах и пережитых приключениях. Она шла в Новую Зеландию, минуя все островные группы Тихого океана. Те дни на «Софии» были немыслимо прекрасны. Ощущение свободы, царившее на борту этого судна с прямыми парусами, окруженного кристально-голубой водой и залитого ярким солнцем, было волшебным. И дух товарищества в команде тоже присутствовал. Я смогла обучаться морскому делу и осваивать азы навигации, а заодно готовить, помогать управлять судном и делиться с другими собственными познаниями в мореходстве. Это было все равно как попасть в один из прославленных университетов Калифорнии – наш назывался университет «София».

Оказавшись в Новой Зеландии, мы направились в маленький городок Нельсон, расположенный на северной оконечности Южного острова в проливе Кука.

Пока наша «София» устраивалась на стоянку, собираясь задержаться в Нельсоне на целый год для ремонта, мне предложили порыбачить на судне под названием «Пандора». Им владел и управлял один из бывших матросов «Софии», пришедший к кораблю, чтобы набрать себе команду. Я заключила контракт на один сезон ловли длинноперого тунца, а закончилось все двумя сезонами тунца и одним – морского окуня. Деньги были хорошие, и мне нравилась полная испытаний жизнь рыбаков, сети, вспухающие от рыбы, словно попкорн на сковородке.

Пока я рыбачила, «Софии» предложили сняться в кино, и продюсер хотел, чтобы шхуна прибыла в Окленд для съемок. Я оставила почти все свои вещи – фотоаппараты, письма, одежду – на борту, собираясь вернуться на «Софию» в Окленде, когда закончится сезон тунца.

Но «София» так и не дошла. Она затонула в сильный шторм у северной оконечности Северного острова Новой Зеландии, на мысе Реинга. Когда корабль пошел ко дну, вместе с ним утонула одна молодая женщина. Шестнадцать выживших моряков пять дней болтались по морю на спасательных плотах. Наконец их подобрало проходившее неподалеку русское судно, заметившее жертв кораблекрушения благодаря последней сигнальной ракете.

Новость настигла меня в море, на рыбалке. Рыболовецкое судно высадило меня на берег, и я полетела в Веллингтон встречать команду «Софии». Все мои планы в одночасье пошли ко дну, вместе с молодой, никому не причинившей зла женщиной и прекрасным кораблем. Я не знала, что делать дальше. Моя виза, вместе с визами других членов команды «Софии», истекла. У меня ничего не осталось, кроме одежды, в которой я выходила на рыбалку, и нескольких мелочей.

Вот тогда меня потянуло домой, в Сан-Диего. Но ведь в тот раз я пропутешествовала три года, а не жалкие шесть месяцев, как сейчас.

Ричард высунул голову из люка и сказал:

– Расчетное время прибытия – тридцать дней, милая.

Я широко улыбнулась, ведь после тех первых, не особенно вдохновляющих опытов в качестве профессионального моряка меня так утешала вера в Ричарда. С Ричардом хорошо везде, хоть бы и посреди бурлящего океана.

На пятый день после того, как мы покинули Таити, «Хазана» бороздила волны на генуе и бизани, делая шесть узлов. Крепления дельных вещей разболтались, и соленая вода лизнула однополосную радиостанцию, закоротив ее. Неослабевающий северо-восточный ветер не давал возможности поспать. Все тело находилось в постоянном напряжении, потому что палубные принадлежности гремели, паруса хлопали, судно трясло.

Следующий день принес передышку. Ветер задул с траверза, толкая нас на восток, а именно это и было нам нужно. Ричард записал в судовом журнале: «Благодать». Мы решили потравить паруса и немного ускориться.

Нежась в солнечных лучах, я повертела на пальце кольцо с кельтским «узлом любви», которое сплел для меня Ричард. Глядя на Ричарда через кокпит, я невольно залюбовалась его мускулистым телом. Меня восхищал янтарный оттенок его волос, волнистых, словно море, и коротко подстриженная густая борода, в которой играли солнечные блики.

На следующий день Ричард записал в судовом журнале: «Теперь у меня не осталось никаких иллюзий относительно того, что юго-восточные пассаты хоть сколько-нибудь лучше восточного ветра! Под дважды зарифленным гротом, на стакселе и генуе (убрана наполовину) плюс бизань – летим шесть узлов».

Анемометр от фирмы «Брукс энд Гейтхаус» вышел из строя на восьмой день.

– Надеюсь, больше ничего из этого паршивого оборудования не поломается, – в сердцах сказал мне Ричард.

– Может, это коррозия или…

– Какая, к черту, коррозия! Паршивое барахло вся эта высокотехнологичная электроника. Солнце хоть и не каждый день светит, зато уж когда светит, ты хотя бы точно знаешь, где находишься.

– Ну, тогда конечно, к черту высокотехнологичную электронику! – засмеялась я, похлопывая ладонью по рундуку.

Следующие три дня «Хазана» летела. Наполненные ветром паруса окрасились в нежно-розовый, отражая солнечный свет, и мы наслаждались, читая, отдыхая и добирая столь необходимые часы сна.

Воскресенье, второе октября, одиннадцатый день на «Хазане», стало особенным днем для Ричарда и меня. В сумерках фосфоресцировало бирюзовое море. Мы открыли бутылку вина и провозгласили тост за пересечение экватора и за возвращение в Северное полушарие.

Впереди взлетел фонтан серебристой воды с полупрозрачными зеленоватыми брызгами – большая стая китов-пилотов решила поиграть с «Хазаной». Мы подключили авторулевого и перешли на нос – посмотреть, как они выпрыгивают из воды, приветствуя нас своими пронзительными голосами. Схватившись за носовой релинг, Ричард прижался к моей спине, и его бородатая щека касалась моей, пока киты перед нами расчерчивали зеленую поверхность моря аккуратными крестиками.

– Разве они не волшебные существа, любовь моя? – спросил он, завороженный. – Посмотри, как они выныривают и снова ныряют под воду, – сказал он, медленно вжимаясь мне в спину. Когда «Хазана» поднялась на очередной волне, он прошептал мне на ухо: – Выныривают… – А когда нос упал между волнами, он сказал: – Ныряют…

– Из тебя бы получился кит, Ричард, – поддразнила я.

– А я уже кит, милая. Смотри, вот я выныриваю… – Он легонько толкнул меня вперед – фонтаны брызг, ритмично поднимаемые китами-пилотами, настроили его на игривый лад, – а вот теперь ныряю.

Когда «Хазана» скользнула в провал между волнами, Ричард протянул руку и развязал на мне парео, удерживая меня коленями. Завязав ткань на релинге морским узлом, он обхватил теплыми ладонями мою грудь. Я отпустила релинг и широко раскинула руки – у «Хазаны» появилась носовая фигура.

– Ммм, – промурлыкала я.