Павел Судоплатов - Победа в тайной войне. 1941-1945 годы

Жукова обвиняли на Пленуме ЦК 1957 года даже в том, что создаваемые им группы спецназа, отвечающие современным требованиям, предназначались чуть ли не для захвата Кремля. Хотя руководство знало, почему возникла потребность в планомерном реформировании войск «гибкого реагирования»: после событий в Венгрии и Суэцкого кризиса политическое руководство поставило военным плановую задачу на переход к новой тактике десантно-штурмовых и разведывательно-диверсионных операций. В любом случае все шаги военного руководства согласовывались с указаниями партийных органов и контролировались органами контрразведки.

Не случайно незаметно еще до возвращения Жукова из Югославии был снят с должности начальника военной разведки Генштаба и непосредственного командира спецназа разведупра генерал С. Штеменко. Эти действия Хрущева были, по сути, превентивным ударом по силовым позициям Жукова в Министерстве обороны.

Серов отслеживал все факты недовольства военных хрущевскими сокращениями вооруженных сил, приписывая недостатки позиции министра обороны. Но и Серова, получившего «за устранение противников Хрущева» звание генерала армии, вскоре переместили с Лубянки. Правда, на престижную должность начальника ГРУ. Серов даже на короткое время был введен в состав Президиума ЦК КПСС, что для того периода весьма нехарактерно. После 1958 года его услуги уже не требовались. В 1953–1958 годах Хрущев — энергичный государственный деятель, лично контролирующий всю деятельность органов госбезопасности, никому не перепоручающий рычаги контроля. Однако оказавшись по-своему, а не в сталинском варианте на голову выше своих коллег и оппонентов, он доверяет часть властных полномочий другим, предварительно заменив все свое «силовое» окружение, не желая зависеть от тех, кому он был обязан своим восхождением к власти.

Здесь Хрущев совершает роковую для себя ошибку. Номинально являясь главнокомандующим вооруженными силами, в том числе и органами КГБ, он постепенно распределяет свои контрольные функции между заместителями. При Шелепине во главе КГБ начинается планомерное омолаживание чекистского корпуса и постепенное выдавливание тех, кто по роду занятий и уровню компетенции располагал сведениями о лицах из нового хрущевского окружения. Конечно, кадры не «вырубались», как раньше, но из спецслужб увольняли многих сотрудников имеющих 25 лет выслуги. На рубеже 50—60-х годов Лубянка заметно помолодела, модернизировав идеологический и политический сыск.

Работа КГБ помимо борьбы со шпионажем и агентурой иностранных разведок, сбора развединформации за рубежом в целом обеспечивала охрану порядка, спокойствие державы и безопасность высшего руководства страны. Но именно в этот период, перестав в массовом порядке громить противников Советской власти, спецслужбы впадали в спячку и отучались работать в условия чрезвычайного положения. Когда ветры горбачевской перестройки начали раскачивать власть, оказалось, что ни власть, ни ее приводные ремни в лице КГБ не готовы реальным переменам. Сохранялась иллюзия сталинских времен: достаточно иметь в своих руках все рычаги контроля над спецслужбами — и все задачи будут решены, все останется на своих местах. На последнем этапе хрущевского десятилетия начали складываться новые группировки — брежневская, косыгинская и т. д. В довершение к этому Хрущев назначает секретаря ЦК и бывшего главу КГБ Александра Шелепина куратором органов госбезопасности. Личный контроль подменяется контролем на бумаге. Заговор руководства против Хрущева и смена лидера прошли без эксцессов.

Власть, можно сказать, легальным путем плавно перешла в октябре 1964 года из рук в руки. Не было никаких разговоров о чекистском или военном заговоре — исполнители привычно делали свою работу. Вооруженные силы и спецслужбы в течение двух — трех лет приучились исполнять команды тех людей, которые снимали Хрущева.

Начало брежневской эры — это подготовка его выдвиженцами своих людей в кремлевском руководстве и спецслужбах для предотвращения дальнейших повторений варианта «демократической ротации» лидеров страны. Оттеснение Шелепина от кураторства КГБ, замена его соратника Семичастного Андроповым на посту главы КГБ шли под аккомпанемент слухов о заговоре «молодых». Брежневу нужен был абсолютно свой человек. Таким человеком стал Андропов.

Внешне спокойное правление было неким синтезом из опыта Сталина и Хрущева. Но колоссальные усилия аппарата Лубянки отвлекались на расчистку окружения Брежнева в нужном для лидера направлении. С помощью компромата, отслеживания чекистами различного рода болтовни среди членов партийного и военного руководства СССР, выяснения потенциальной опасности тех или иных «замыслов» проводилась дискредитация ряда крупных фигур, но за стены Кремля эта информация не выходила. В начале 1982 года, когда после смерти Суслова секретарем ЦК стал Андропов, его кресло на Лубянке занял В. Федорчук. Дряхлеющий Генсек предпочитал лично контролировать КГБ, никому другому не передоверяя столь деликатную функцию. Лично преданный Брежневу генерал Федорчук пытался начать антиандроповскую чистку среди руководителей органов госбезопасности, но не успел.

Возглавив государство, Андропов назначил председателем КГБ ставшего близким ему в 70-е годы В. Чебрикова. «Узбекское дело» и другие кампании по борьбе с коррупцией имели целью дальнейшую перетряску Политбюро. Перестановки в московской парторганизации были непосредственно увязаны с делом директора Елисеевского гастронома Соколова. Лубянка получала негласные «ориентировки» на определенную часть партийного руководства. Андропов расчищал фундамент для своих реформ и повысил статус органов госбезопасности. На этой базе впоследствии началась горбачевская перестройка.

Имея громадный агентурный аппарат и информационно-аналитические возможности, органы КГБ при М. Горбачеве в эпоху гласности и перестройки отвлекались на совершенно несвойственные им мероприятия. Например, на перепроверку научных решений, проработку вопросов о составе участников тех или иных крупных проектов. Не говоря уже о кадровых назначениях и выявлении настроений в различных слоях общества. Подобные функции присущи лишь спецслужбам в тоталитарных государствах, где господствует режим личной власти. Все худшее, что было заложено в методы работы секретных служб Сталиным и его последователями — отсутствие собственной политическом и нравственной позиции, отслеживание руководителями Лубянки своего места у кремлевского трона, непримиримость к любой оппозиции, — оказалось странным образом востребовано и пришлось ко двору в эпоху так называемой гласности и демократических преобразований.