Мариам Ибрагимова - Диалог с тайным советником Сталина

Сталин после соответствующей оценки прятал работу в сейф, а автор и те, кто давал высокую оценку труду, через некоторое время бесследно исчезали.

По истечении определённого времени чужой труд извлекался из личного сейфа, подвергался стилистической правке техническим секретарём, выносился на обсуждение членов политбюро.

Они, замирая от удивления и восторга, взахлёб утверждали гениальность вождя. И «праведный» труд тут же приобщался к перечню философских сочинений, или к перспективному плану практических начинаний, или к усовершенствованию научных разработок в какой-нибудь области промышленности, предлагаемых «корифеем всех наук» — Сталиным.

Сталин как личность, конечно же, сыграл огромную роль в истории Советского государства в первой половине XX века. Роль страшную, сатанинскую. Его явление можно сравнить с приходом Антихриста.

Конечно, в бедах, обрушившихся на народы, повинен не только Сталин. Он лишь один из злых гениев, которому удалось дольше всех правителей удержаться у власти — и всё благодаря своей дикой воле, не знающей пощады.

Сознание отверженности, отчуждённости от мира окружающих его людей, даже самых близких, породило в душе юноши с ущербным самолюбием, с нездоровой психикой жестокие чувства, неверие ни во что святое.

Никого в своей жизни Сосо не любил и сам не был любим.

А во всенародную любовь вообще не верил, знал, что порождена она больше страхом, замешенным на алчности и первобытных инстинктах, что она сегодня вознесёт его, а завтра с таким же пылом низвергнет.

Но чувство страха, тревожно-мнительное состояние осело в его душе на всю жизнь и с годами обострилось.

Теперь уже не ожидание прихода жандармов (как в пору его «абречества»), а параноидальный страх, порождённый постоянной угрозой потери власти, ожидаемых измен, покушений.

Тревожный сон, кошмарные сновидения, вскакивание с постели при каждом шорохе и бессонница привели его к крайней раздражительности, вспыльчивости и грубости ко всем подряд, невзирая на лица, на родство.

Собственная жизнь для него была дороже всего на свете, и потому, узурпировав власть, наслаждаясь своей диктатурой, он прежде всего обеспечил собственную персону армией телохранителей, каких не имел ни один тиран мира.

Сталин не рисковал пройтись свободно даже по кремлёвскому двору. И когда покидал рабочий кабинет, десятки охранников в штатском торопили обитателей Кремля и их слуг разойтись по своим рабочим местам, невзирая на чины и звания.

Его подмосковные и причерноморские дворцы и дачи денно и нощно охранялись сотрудниками НКВД, дежурившими в три смены.

По размеру манекена, скопированного с его неуклюжей фигуры, в Берлине изготовили пуленепробиваемый жилет, который он постоянно надевал. «Его величество» являлось на официальные торжества, проводимые на Красной площади, в сопровождении не только телохранителей, но и отборных частей войск специального назначения.

На трибуне мавзолея, чтобы «возвеличить» Сталина над соратниками, под его ноги ставили табурет, а её мраморные стены и пол имели специальный подогрев.

Чтобы обеспечить личную безопасность во время частых поездок на ближние и дальние загородные дачи, Сталин приказал соответствующим органам переселить жителей близлежащих сёл и разместить в них части НКВД, осуществляющих охрану.

Стража исчислялась сотнями вооружённых «опричников», шнырявших днём и ночью по малым и большим дорогам вокруг резиденций кремлёвской элиты.

В Москве на запасном пути стоял персональный поезд генсека с хорошо оборудованными спальными вагонами, кабинетом, салоном, рестораном, соединённым с вагоном поваров и официантов, прочей обслуги.

В городе Горьком на причале покачивался на волнах персональный теплоход.

Но ни спецпоезд, ни спецтеплоход не снимались с места, если по пути следования вождя не шёл впереди охранный поезд или пароход-лоцман.

Такой же транспорт замыкал торжественную процессию.

Задолго до этого очищались многокилометровые водные пространства и железнодорожные пути от любых курсирующих пароходов и поездов.

Трудно сказать, насколько были освоены вождём философские труды Маркса и Энгельса, но что касается основ, на которых зиждется международный терроризм и учения дореволюционных террористов, совершивших убийства доверчивых русских самодержцев, то их Сталин изучил основательно и сам участвовал в организации терактов.

Просто диву даёшься проявлению трусости «героя» Гражданской и Отечественной войн, любимого отца народов и боготворимого даже теми соратниками, которые, обвинённые в несовершённом, после диких пыток инквизиторов Лубянки, словно обезумевшие шли на смерть с именем Сталина, быть может, в последние минуты надеясь на прощение того, кому от роду было чуждо великое чувство прощения, основанное на милосердии христианства.

Охрану Сталина составляли полковники, генералы, в основном вышедшие из денщиков, конюхов, спившейся солдатни, составившей Красную гвардию — такие как Власик, — неожиданно осыпанные званиями, наградами, бытовыми благами.

Эти типы с оловянными лбами готовы были не только служить верой и правдой вождю и учителю, но и не щадить ради него родную мать и отца.

Историю момента, когда судьба впервые свела Сталина с Надеждой Аллилуевой, вы, господин Лукашов, описываете примерно так.

…Берег моря. Женщина с рельефными формами кокетничает с усатым франтом. А в это время набежавшая волна смывает двухлетнюю дочь отвлёкшейся кокетки.

Гибель ребёнка казалась неизбежной.

Но тут оказавшийся рядом молодой грузин бросается в кипящий вал, ныряет, а затем, всплыв, выносит на берег прекрасное дитя.

Великолепная сценка, но только неубедительная и даже смешная для тех, кто знал героя — Джугашвили.

Вы, Николай Алексеевич, уже в самом начале повествования позволили себе допустить вымысел, сделав из непутёвого, неуклюжего новобранца Джугашвили солдата формирующегося в Сибири полка. Это зная, что левая рука его не действовала, а значит, он был не годен и не подлежал мобилизации.