Томас Майер - Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить

Когда американское феминистское движение достигло расцвета, изменив роль многих женщин на рабочем месте, сотрудницам Мастерса и Джонсон стало казаться, что с ними обращаются как с людьми второго сорта. После долгого обсуждения эти женщины решили поговорить с Вирджинией Джонсон. Но поскольку она часто работала дома, им требовался эмиссар, который изложил бы их тревоги и заботы. На эту роль была избрана Роуз Боярски, которая была ближе к Джонсон по возрасту.

Встретив коллегу у порога, Вирджиния ласково приветствовала ее и предложила поплавать вместе в бассейне. Боярски завела разговор о проблеме неравенства женщин в клинике. Она объясняла, что другие ее коллеги чувствуют дискриминацию со стороны мужчин-терапевтов, и это затрудняет лечение пациентов. В конце концов, секс-терапия Мастерса и Джонсон была построена на коммуникации между полами.

Но этот разговор был ошибкой – Джини не проявила никакого сочувствия к положению женщин. Мало того, она рассердилась на Боярски и вскоре нашла предлог выжить ее из клиники. Как предполагала сама Роуз, Джонсон видела угрозу для себя в лице всех сотрудниц, у которых, в отличие от нее, было специальное образование.

Теа Лаури получила у Мастерса и Джонсон работу по предварительному опросу пациентов, а ее муж, Томас Лаури, вошел в штат как терапевт. Однажды Теа повздорила с Джини так, что они начали кричать друг на друга. Джини возмутил намек Лаури на то, что она, Джонсон, боится покушений на свой непререкаемый авторитет. Когда годичная стажировка Томаса Лаури завершилась, ему не предложили постоянную работу. Лаури был уверен, что ссора его жены с Джонсон отчасти была тому причиной. «Джини всегда была царицей улья, – говорил Томас. – Все остальные должны были слушаться ее и не перечить».

За то, что Мастерс и Джонсон когда-то предлагали бесплатно, теперь назначалась немалая цена в 3000 долларов – примерно треть среднего семейного дохода в США в 1972 году. Тем не менее супружеские пары со всех концов страны слетались в их клинику. Они ждали по шесть месяцев в предварительных списках, в которых значилось до 400 фамилий. В Америке внезапно расцвел бизнес «сексологии» – именно так Мастерс предпочитал называть их нарождавшуюся профессиональную сферу. Богатые клиенты останавливались в «Чейз-Парк Плаза», самом роскошном отеле города, где и выполняли свои «домашние задания», назначенные в клинике.

Билл и Джини с трудом справлялись с наплывом желающих. Каждая парная команда терапевтов могла вести лишь ограниченное число пациентов. Способ управления секс-клиникой оставлял мало простора для финансового роста.

Мастерс и Джонсон считали себя обязанными преподавать свои методы, особенно ученым и профессионалам с медицинскими дипломами или докторскими степенями по психологии. Вскоре многие терапевты стали копировать их деятельность. В Корнельской медицинской школе в Манхэттене психиатр Хелен Зингер-Каплан предложила собственный гибрид методов Фрейда и Мастерса-Джонсон. В своей вышедшей в 1974 году книге «Новая секс-терапия» ( The New Sex Therapy ) Каплан отдавала дань уважения исследователям из Сент-Луиса, ставя их достижения выше трудов Альфреда Кинси.

Некоторые врачи утверждали, что получили соответствующую подготовку, хотя посетили всего пару семинаров. Другие объявляли себя секс-терапевтами, всего лишь прочитав книги Мастерса и Джонсон. К середине 1970-х пять тысяч программ во всех уголках США предлагали вариации на тему метода Мастерса и Джонсон, но лишь менее пятидесяти терапевтов действительно прошли обучение в Сент-Луисе. Добросовестный медицинский подход был низведен до коммерческой индустрии секс-терапии, которая практически не регулировалась.

Для противодействия этой тревожной тенденции Колодны предложил продавать франшизу клиники Мастерса и Джонсон по всей стране. Если бы им удалось расшириться до масштабов всеамериканской программы, убеждал он, они смогли бы сами устанавливать стандарты и финансировать биологические исследования, которые хотел проводить Мастерс. Но Мастерс не желал и слышать об этом. «Мы – исследовательская группа, а не производственный конвейер», – настаивал он. Джонсон сознавала, что ни один из них не разбирался в бизнесе. Она соглашалась с мужем, что им следует держаться за собственную клинику, а не пытаться руководить другими.

Лечением богатого нью-йоркского девелопера недвижимости Артура Левина и его жены занимались терапевты Салли Шумахер и Ричард Спиц. При других обстоятельствах Билл и Джини сами разбирались бы со случаем Левиных, учитывая их статус благотворителей. Но к началу 1970-х их расписание и так было перегружено. Они не знали, что и Спиц, и Шумахер планировали уйти из клиники.

Шумахер, замужняя женщина и мать пятерых детей, жила в предместье Сент-Луиса вместе с мужем Элом Шумахером, учителем лютеранской школы. Она узнала о работе клиники во время одной из лекций Мастерса и пришла к нему работать в середине 1960-х. Как и другие сотрудники, она не получила никакого формального образования по сексологии. Мастерс и Джонсон опубликовали именную благодарность ей в обеих своих книгах – честь, которой не удостоился ни один другой сотрудник.

Состояние Артура Левина, в основном сделанное на строительстве торговых центров, позволило ему пожертвовать на клинику Мастерса и Джонсон 100 000 долларов. Но невозможность лечиться у Билла и Джини оставила у Левина ощущение, что его воспринимают «как всех». Когда Левины обнаружили, что Шумахер – выдающийся специалист, Артур предложил Еврейскому медицинскому центру Лонг-Айленда миллион долларов за открытие нового центра секс-терапии. Шумахер стала его директором.

Мастерс и Джонсон пришли в ярость, не сознавая противоречивости своей реакции. В конце концов, они взяли на себя обязательство обучать других, так почему бы их коллегам не распространять знания об изобретенной ими терапии? К неожиданному уходу Шумахер добавилась потеря финансирования от Артура Левина. Атмосфера замкнутости, окружавшая клинику Мастерса и Джонсон, еще сильнее сгустилась. Знаменитых или богатых клиентов теперь принимали только Билл и Джини. Терапевтам, которые хотели вести дела за пределами клиники, нужно было получить разрешение начальства.

Стремление Мастерса и Джонсон пропагандировать свои методы подрывали и их собственные сотрудники, которые покидали клинику, и незнакомые люди, использовавшие их наработки исключительно с целью наживы. Если Билл и Джини надеялись создать верный кружок учеников, то этому не суждено было случиться. «У нас почти нет последователей, – признавал Мастерс в 1975 году. – Мы по-прежнему совершенно одиноки».