Томас Майер - Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить

В клинике Джини уже добилась формального равенства, но брак с Биллом не оставил никаких сомнений в прочности ее положения. Прежде она в основном помалкивала или эхом повторяла замечания Билла; теперь же она свободно выражала свою точку зрения как полноправный второй руководитель.

«Я знаю, почему вышла за Мастерса – чтобы сохранить индивидуальность и прочие качества марки «Мастерс и Джонсон», – позднее утверждала Джини. Какая бы страсть ни объединяла их прежде, теперь она впала в летаргическую спячку. Вскоре после свадьбы Билл рассказывал одному репортеру о радостях «просто объятий» в постели после трудного дня. А Джини заявляла, что «концепция сексуальности только как «пениса во влагалище» – абсолютно викторианская, и это тошнотворно».

Во имя спасения американского брака Билл Мастерс разрушил свой собственный. Он бросил Либби, жену, с которой прожил 29 лет, одну в их старом доме в Лейдью, как раз в тот момент, когда оттуда выпорхнули их повзрослевшие дети. Билл редко демонстрировал какие-либо угрызения совести, как будто научная миссия оправдывала его поступки. Тем, кто подъезжал к нему с расспросами, он демонстрировал жесткий подход и говорил о себе скупыми, безжалостными словами, признавая, что «был не слишком хорошим отцом», да и мужем тоже.

Билл, который предпочитал допоздна оставаться на работе или сидеть по выходным дома перед телевизором, с презрением относился к желанию Джини войти в местное светское общество. Старые друзья по Лейдью и кантри-клубу вычеркнули его из своих рядов из-за того, что произошло между ним и Либби. «Я не умею вести себя с людьми, – признавался он. – У меня не так уж много друзей. Моя личность не из тех, к кому тянутся люди». Джини могла лишь соглашаться с этим. «Билл терпит людей, – поясняла она, – и ничего больше».

Для Билла брачный контракт с Джини был таким же рядом компромиссов, как и для нее. Годы спустя их бывшая коллега Джуди Сейфер спросила его:

– В какой момент ты понял, что ваш брак не сложится?

– Когда шел к алтарю, – напрямик ответил он.

– Тогда зачем же ты это сделал? – удивилась она.

– Я не знал, что еще мне сделать, – пожал плечами Билл. – К тому же это было удобно.

Мир обращался к Мастерсу и Джонсон, прося их объяснить тайны секса и показать, как разговаривать на языке любви. Но когда Билла Мастерса спрашивали, что такое настоящая любовь, он признавался, что понятия об этом не имеет.

На вечеринке-сюрпризе, устроенной для Дорис Макки в честь ее помолвки, подруги и коллеги ждали прибытия почетной гостьи. Женщины из клиники Мастерса и Джонсон собрались поздравить Макки, дружелюбную, добросовестную секретаршу. Роуз Боярски, новый терапевт, проводила эту вечеринку у себя дома и пригласила всех коллег, включая начальницу Вирджинию Джонсон.

В условиях сексуальной революции 1970-х сотрудницы Мастерса и Джонсон были в первых рядах нарождавшегося движения за освобождение женщин. Феминистки радовались их открытиям, объявляющим, что женщины не менее сексуальны, чем любой мужчина, и имеют право на равные свободы и равные права в культуре, где доминировали мужчины. Телевидение, газеты и журналы, отражавшие эти стремительные социальные перемены, приписывали Мастерсу и Джонсон честь привнесения сексуальной революции в повседневную жизнь американцев.

Когда Дорис вошла в сад со своим нареченным, все зааплодировали и подняли бокалы. Говард, ее будущий муж, вспоминал игривую атмосферу вечеринки, которая напоминала холостяцкий мальчишник. В особенности ему запомнилось, что на буфетном столе стоял чудесный букет цветов, а в его центре красовался пластиковый пенис, к которому прикрепляли камеру при исследовании женского оргазма.

«Искусственное коитальное оборудование», как называли его исследователи, было самым шокирующим для посторонних предметом в обиходе клиники. Хотя консерваторы впадали в ужас при мысли о том, что такое устройство используется для изучения и «осквернения» человеческой близости, ведущие феминистки проповедовали нечто еще более пугающее – ненужность мужчин для сексуального удовлетворения. Научные открытия, опровергавшие фрейдистский миф о предпочтительности «зрелого» вагинального оргазма в результате соития с мужчиной перед многократными мастурбационными восторгами, подразумевали необязательность присутствия мужчин.

Феминистки особенно радовались анатомическим открытиям Мастерса и Джонсон, разоблачавшим изъяны в высказываниях Фрейда. «Новая библия» американского феминизма – журнал Ms . обзавелся офисным плакатом, на котором было написано: «Сейчас 10 часов вечера – ты знаешь, где находится твой клитор?». Цитаты из Мастерса и Джонсон вскоре проторили себе дорожку в политическую и социальную риторику феминизма. Влиятельный трактат Энн Кёдт «Миф о вагинальном оргазме», написанный в 1968 году, восхвалял Мастерса и Джонсон за эффективное переопределение значения женской сексуальности в современном обществе. В поисках новых сексуальных парадигм и социального устройства феминистские авторы – среди прочих Жермена Гриер, Кейт Миллетт, Ти-Грейс Аткинсон и Рита Мэй Браун – вторили открытиям Мастерса и Джонсон. Клитор, писали они, это единственный орган, предназначенный исключительно для удовольствия. Доказанная женская способность к множественным оргазмам, полагала психиатр Мэри-Джейн Шерфи, должна привести к переосмыслению культурных ограничений, установленных мужчинами.

Львы от гетеросексуальности ревом выразили свое неудовольствие. В 1971 году в романе «Пленница секса» Норман Мейлер полыхал негодованием по поводу «вездесущих женских мультиоргазмов с этим пластиковым членом, этим лабораторным дилдом [sic], этим вибратором!».

В конце XX века женское освободительное движение глубоко трансформировало американское общество, уступая только реформе гражданских прав 1960 года. Такие структуры, как Национальная женская организация (NOW), воплощали требования в жизнь. Равная оплата труда, строгие правила в отношении половой дискриминации и домогательств, широкий доступ к высшему образованию и продвижению по служебной лестнице – даже провалившаяся попытка провести поправку в федеральный закон о равных правах – все это было частью их социальной программы. Противозачаточные таблетки изменили любовную жизнь бэби-бумеров, которые могли наслаждаться сексом, освободившись от тревог по поводу возможной беременности. Брак перестал быть необходимостью. Наука и секс стали неразделимой парой.