Томас Майер - Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить

Другим поводом для тревоги стали заболевания, передающиеся половым путем, носителями которых могли быть суррогаты. В августе 1982 года «Тайм» возвестил о распространении генитального герпеса. Не прошло и года, как появился смертоносный вируса СПИД, особенно опасный для мужчин с эректильной дисфункцией, поскольку они редко пользовались презервативами. Салливэн, отрезвленная угрозой инфекции, теперь не предлагала пациентам проникнуть в нее без защиты. Страх заражения фатальной болезнью омрачал опыт общения с «суррогатами» для пациентов, рассчитывавших на секс. «Главным моментом было не проникновение, а все, что к нему вело, – объясняла Салливэн. – Хороший клиент прекращает сеансы до проникновения. Он хочет найти свою женщину».

В конечном счете карьеру Салливэн оборвали не болезни и не деньги. В 1984 году она ездила в Сент-Луис к двум разным клиентам, между которыми выдался краткий перерыв на выходные. Салливэн решила устроить себе небольшой отпуск в оздоровительном спа-курорте возле Канзас-Сити. Возвращаясь в Сент-Луис, она попала в снежный буран, но не остановилась, торопясь на назначенную встречу. На обледенелом шоссе ее машина столкнулась с другой, потерявшей управление. В лобовом столкновении Салливэн ударилась лицом о рулевое колесо. У нее была разбита вся левая сторона черепа, не считая других тяжелых ранений. Она пролежала без сознания семь недель.

Новости об аварии стали причиной взаимных упреков в Сент-Луисе. Американские СМИ могли узнать о ее деловых планах в Миссури, что подвергло бы Мастерса и Джонсон опасности. Джини снова высказала свои возражения Биллу. В конечном счете велосипед Салливэн был отправлен почтой к ней домой в Калифорнию, пока она переносила многочисленные операции и реабилитационную терапию переломанных костей.

Салливэн пыталась продолжать свою карьеру суррогата, но без особого успеха. Теперь, когда ее роскошное лицо было обезображено, анонимные мужчины смотрели на нее совсем иначе. Это был жестокий урок о том, какую роль играет красота в уравнении между любовью и сексом. «Я не сознавала, что именно поэтому у меня было столько клиентов, – замечала она. – Я думала, это потому, что я езжу на конференции и рассылаю свое резюме. Вот уж нет – просто я была молода и красива. Говорят же, что мужчины больше возбуждаются визуально».

Через несколько месяцев Мастерс приехал в Калифорнию, чтобы прочесть лекцию в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. После лекции Салливэн подошла к нему, неуверенная, что он ее узнает. Он вежливо расспросил ее, как проходит выздоровление, а потом поинтересовался, готова ли она по-прежнему работать суррогатом.

Все случаи у Мастерса и Джонсон были непростыми, а этот новый представлял особую проблему. Клиент был богатым молодым педофилом. Как какой-нибудь Гумберт из реальной жизни, он сходил с ума по несовершеннолетним девочкам, детям проституток, с которыми встречался в своем родном городе. «Он подбирает шлюх, трахает их дочерей и считает себя их благодетелем, – рассказывала Салливэн. – В мыслях он представляет, будто он их папочка – покупает им велосипеды, красивые подарки и всякое такое. Ну, и трахает их между делом. Ему казалось, что он «спасает» их от матерей, которые продавали их ради секса». По воспоминаниям Салливэн, этот клиент долгое время провел в клинике Мастерса и Джонсон, выполняя часть программы реабилитации, которую назначил ему суд.

Мастерс попросил, чтобы Салливэн вместо проведения обычной 10-дневной программы сеансов прожила с этим клиентом три месяца. Его знакомые заплатили ей 10 000 долларов. Мастерс хотел преобразовать педофилию этого молодого человека во влечение к физически зрелым, гетеросексуальным женщинам.

В конце концов у Салливэн закончился весь ее репертуар уговоров и ласк – и все это лишь вызывало у клиента крайний дискомфорт. Она так и не смогла добиться от него эрекции. Они проводили вместе по 24 часа в сутки, пока не устали от общества друг друга. «Ничего не получалось. Он не проявлял ко мне интереса. Нельзя запереть в комнате любого мужчину с любой женщиной и рассчитывать, что они непременно станут любовниками. Я была для него чем-то вроде мебели».

Эта неудачная попытка стала последним «сольным выступлением» Морин Салливэн в Сент-Луисе. Она уехала домой с полученными деньгами, прошла серию пластических операций, восстановивших ее внешность, и вскоре вышла замуж. За время своих визитов в Сент-Луис она так и не познакомилась с Вирджинией Джонсон.

Несмотря на все юридические и этические сомнения использования «суррогатов», включая эмоциональную жертву со стороны женщины, вовлеченной в решение такой задачи, Салливэн «никогда не чувствовала никакой эксплуатации» со стороны Мастерса или любого из его сотрудников. Оглядываясь назад, она говорила, что «суррогаты» предоставляли очень нужную форму услуг, особенно для одиноких, разочарованных и сексуально дисфункциональных мужчин. Те, кто осуждал такую практику, часто делали это по причине своего невежества и страха перед сексом. «Мы берем плату не за секс, – утверждала Салливэн двадцать лет спустя. – Мы берем плату за то, что учим сексуальности – и секс здесь самое последнее дело. Но некоторых людей невозможно переубедить».

Генеральный прокурор США Эдвин Мис III встал перед «Духом Справедливости» – большой статуей в стиле арт-деко, изображающей полуодетую Справедливость с одной обнаженной грудью, чтобы зачитать отчет своей комиссии 1986 года, осуждающий порнографические изображения в Америке. Объявив войну непристойности, главный законник администрации Рональда Рейгана утверждал, что разгульные дни «сексуальной» революции сочтены.

«Хотя в нашем обществе немало людей, которые выступают за сексуальность без обязательств, никто из нас не считает, что это хорошо», – заявлял отчет Миса, прозвучавший на пресс-конференции в Большом зале министерства юстиции. Главный врач США Эверетт Куп, присоединившийся к кампании Миса, настаивал: «Мы знаем достаточно, чтобы прийти к выводу, что порнография представляет опасность для американского общественного здоровья».

По мнению многих консерваторов, откровенное распространение сексуальной информации, олицетворением которого были Мастерс и Джонсон, открыло врата болезням и нравственной испорченности, превратив Америку в современные Содом и Гоморру. Они верили, что постоянные разговоры в СМИ об оргазмах и вседозволенности привели к лавине добрачного секса, адюльтеров, абортов, гомосексуальности и разрушенных браков. Их религиозные чувства оскорбляли кино и кабельное телевидение, демонстрировавшие обнаженное тело, и радиопередачи, в которых обсуждались противозачаточные таблетки, презервативы и вибраторы. Некоторые проповедники рассматривали смертоносную эпидемию СПИДа 1980-х годов как разящую молнию с небес, как воздаяние от Бога за сексуальный мятеж, начавшийся в 1960-х. «Я вижу определенное духовное возрождение общества, которое ушло слишком далеко в сторону сексуальной свободы», – объявлял Пэт Робертсон, телепроповедник «Христианской вещательной сети».