Владимир Чиков - Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала

Эти три события заставили меня задуматься и проверить, не являются ли они звеньями одной цепи или просто случайными событиями, не имеющими особого значения. С этой целью я устроил у себя несколько приемов, на которых присутствовали все, кому положено по протоколу. Мои опасения оказались напрасными. Это подтвердилось и на последующих банкетах, проведенных по случаю визита в Рим министра общественного просвещения Коста-Рики.

Встречи показали, что мои отношения с коллегами остались прежними и даже несколько улучшились. Свидетельством тому является следующее обстоятельство: поскольку я был, как вам известно, избран по рекомендации посла США в Италии дуайеном дипломатического корпуса стран Центральной Америки, то среди моих коллег стали открыто и все чаще распространяться слухи, что я прислуживаю, якобы, американцам и Ватикану. Считаю, что это только на руку мне, потому что такие слухи укрепляют мое нелегальное положение в этой стране.

4. Повторно ставлю вопрос: как быть с Луизой, которая должна рожать через четыре месяца? Я полагаю, что ее надо отправить в Москву: рано или поздно это придется делать.

Прошу сообщить, получена ли санкция на проведение операции «Стервятник»?

Мой очередной отъезд в Югославию запланирован на вторую декаду апреля сего года.

Макс.

16.01.53 г.»

Информация Макса заслуживала особого внимания Центра своей новизной и актуальностью. Настораживали и три события, произошедшие в жизни разведчика-нелегала: кража чемодана, выяснение биографических данных аргентинским посольством в Риме и случайно вылетевшее из его уст на русском языке слово «нет» в окружении югославов. Сами по себе эти факты ничего еще не значили, а только порождали новые вопросы. Они усиливали обеспокоенность руководства разведки еще и потому, что по непредвиденному стечению обстоятельств в это же время поступили из двух загранрезидентур шифртелеграммы, содержание которых было напрямую связано с Максом:

Из Буэнос-Айреса:

«…По имеющимся агентурным данным, секретарь ЦК КПА Хосе Реаль выведен из состава ЦК за искривление линии партии. Комиссия, занимавшаяся расследованием деятельности Хосе Реаля с тридцатых годов, установила всех его единомышленников, в числе которых значится известный вам Хосе Ротти.

Сообщаем в порядке информации.

Алексей.

18.01.53 г.»

Из Праги:

«…От надежного источника «Фебы», ранее проживавшего в Париже, поступили данные о том, что в прошлом году перед отъездом в Прагу на постоянное жительство к ней приходил латиноамериканец, якобы кубинец, назвавшийся Ласаро Пенья. Ему лет 40, высокого роста, французским языком владеет слабо, пытался узнать, где находится теперь синьор Теодоро Кастро, с которым он познакомился в конце 1951 года. На вопрос — почему он интересуется о нему жительницы именно этого дома, Пенья ответил, что адрес Фебы назвал ему Кастро. Источником было заявлено, что человека с таким именем она не знает и никогда с ним не встречалась. Хотя кто знает, женщина она видная, незамужняя, любящая мужчин. Возможно и «потоптал» ее в Париже тот самый пылкий кубинец Теодоро Кастро, которого разыскивал другой кубинец Аасаро Пенья. Просим по возможности установитъ их обоих как связи нашего источника информации.

Ратанов [192] Псевдоним резидента изменен.

22.01.53.»

Располагая такими данными в отношении Макса и его личными предположениями о, якобы, «случайных событиях» и «звеньях одной цепи», начальник нелегальной разведки Арсений Тишков всерьез забеспокоился: столько одновременно случайных накладок не бывает. Из своего опыта нелегальной работы Арсений Васильевич знал, что любая мелочь, которых вообще не должно быть в разведке, вынуждает нелегала еще больше напрягаться во враждебной среде, следить за каждым своим поступком, быть всегда и везде начеку, чтобы не допустить малейшей оплошности и не вызвать подозрений у окружения. Нагрузка, требующая и без того больших затрат духовных и физических сил, неизмеримо возрастает, когда возникает неблагоприятное стечение обстоятельств, что, в свою очередь, ведет разведчика к необходимости идти на риск. Опасаясь возникновения возможного провала, Тишков решил посоветоваться с начальниками отделов, посвященных в разведывательную деятельность нелегала Макса, и обсудить с ними, как обезопасить Теодоро Кастро в неблагоприятно складывавшейся для него ситуации.

Для обмена мнениями Арсений Васильевич пригласил только двух руководителей — Ивана Ширяева и Виталия Павлова. Когда они вошли в его кабинет и сели за приставной столик, Тишков изложил фрагментарно содержание совершенно секретной информации, поступившей из Буэнос-Айреса, Праги и от самого Макса.

— Сигналы пока не опасные, но настораживающие, требующие дополнительной проверки, — заметил тревожным голосом Арсений Васильевич. — При всем при том, мы должны вместе подумать, что можно предпринять, чтобы избавить ценного сотрудника нашей нелегальной разведки от возможно возникших подозрений по отношению к нему. Плохо, что его знали и парижанка Феба, и кубинец Ласаро Пенья, и аргентинец Хосе Реаль.

Тишков сокрушенно вздохнул и перевел взгляд на Павлова.

Виталий Григорьевич понял этот взгляд как приглашение к началу разговора о сложившейся ситуации.

— В отношении Пенья и Фебы мы можем не беспокоиться, — начал он. — Оба нам хорошо известны. Ласаро Пенья — генеральный секретарь Конфедерации трудящихся Кубы и член исполнительного бюро Всемирной федерации профсоюзов. Он познакомился с Максом в Париже во время работы шестой сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Там же, в Париже, Макс познакомился и с Фебой, не зная о том, что она наш агент. Оба понравились друг другу, ну и… — Павлов ехидно заулыбался, замялся и после небольшой паузы, заключил: — Короче говоря, трахнул ее…

Тишков ухмыльнулся и перебил его:

— А вы что… у ног их стояли? Откуда вам это известно?

— Она сама сообщила об этом оперработнику резидентуры. Я не исключаю, что она подставилась по его заданию. А тот прислал донесение в Центр на предмет получения санкции на вербовку костариканского посла на компрометирующей основе.

— А что тут компрометирующего? — снова перебил его Арсений Васильевич. — Если разведчик «в поле» не пользуется успехом у женщин, то ему нечего делать в разведке.

— Согласен с вами. Так это еще не всё. Узнав о том, что Макс через четыре дня намерен возвратиться в Италию, оперработник, не дождавшись ответа из Москвы, подсуетился и инициативно вышел на вербовку нелегала.

— И чем же все это закончилось?

— Поскольку вербовочная беседа велась один на один, Макс, поняв кто перед ним, послал его на три буквы на чистом русском языке и ушел, не попрощавшись.