Ал Сантоли - ВСЁ, ЧТО БЫЛО У НАС

Если проблемы какой-нибудь деревни заключались в отсутствии канализации, пригодной для питья воды, мостов и т. д., туда отправлялись работники Группы сельского развития, и вьетнамцы помогали другим вьетнамцам отстроить их деревню заново. Таким образом мы переманивали людей на свою сторону.

Если мы обнаруживали вьетконговца — сборщика налогов, пропагандиста, финансиста, районного уполномоченного и т. д. — в конкретной деревне, то мы могли подключить третью программу — «Финикс», чтобы (если получится) его арестовать, побеседовать с ним и выяснить местонахождение других членов его ячейки, и таким образом искоренить данную организацию.

Проблема с этой программой состояла в том, что она полностью развалилась. Ей так и не удалось достичь поставленных перед нею целей. Мы позволили вьетнамцам разложить эту систему, и сделали это потому, что сами в массе своей были разложены.

Наряду с прочим, это была ещё и программа истребления. Понятно, что не стоит пытаться всё на свете представлять в розовом свете. Целью этой программы было ликвидировать влияние Вьетконга в конкретной деревне, и каждому, как мне кажется, были определены задачи, которые каждый стремился выполнять в ходе работы или руководства работой в определенных для них рамках. Моя задача состояла в том, чтобы вызывать их к себе и проводить с ними беседы. Если бы я с ними не беседовал — мне было бы хуже. Некоторые полагали, что счёт убитых важней всего, и из-за этого возникали всякие проблемы. При работе по этой программе, откровенно говоря, привыкли сводить застарелые счёты.

По-моему, году в 1968–69 здесь, в Штатах, по этому поводу много грязи было вылито. «Зелёные береты» были вроде как приданы Управлению, которое пыталось руководить этой полувоенной деятельностью, из-за чего возникали по-настоящему серьёзные проблемы, потому что спецназовцы могли заявить своему начальству из американских военных «этого мы сделать не сможем, потому что Управление не желает, чтоб мы этим занимались». А когда им не хотелось делать что-то другое, они заявляли начальству из Управления: «мы этого сделать не сможем, потому что наше военное начальство не разрешит».

Они постоянно сталкивали обе стороны друг с другом, чтобы делать то, что было угодно им. И из-за этого в системе возникали определенные трудности. В конце концов их постепенно вывели из программы — именно поэтому вывели. Не знаю, можно сказать, наверное, что это всё политика. А проблема там возникла нешуточная. Американские военные были недовольны, в Управлении были недовольны, и они сказали: «Ладно, надо определяться». Когда ты произносишь слово «политика», то наверняка имеешь в виду то, что пишут в прессе здесь, в Соединенных Штатах. Это стало одной из причин тому, что всю программу прикрыли. Но надо ведь рассматривать этот процесс поэтапно — сначала «зелёные береты» уходят со сцены налево, затем вся программа сходит со сцены направо, из-за политических осложнений, которые вызывает здесь.

Тем не менее, сначала, когда война только завязывалась, «зелёные береты» были символом борьбы с повстанцами, и действовали они отлично. Все дело в том, что они… Бэрри Сэдлер сделал с ними то, что хуже уже некуда. Вылез с этой песней, и, ни с того ни с сего, «зелёные береты» перестали быть небольшим элитным подразделением. Среди них появились всякие разные ковбои, и этим ковбоям хотелось на операциях стрелять, вышибать двери и избивать людей. Нельзя так бороться с партизанами. Разве будут с тобой дружить, когда ты приходишь в деревню и всё там разносишь в клочья? Суть партизанской войны заключается в том, чтобы управлять населением, и, по-моему, мы обнаружили, должны были обнаружить, что нельзя управлять населением, если не подчинить его себе целиком военным путем — что мы могли сделать, но чего не позволяла нам сделать наша политическая система, и хорошо, что не позволяла — или обеспечить себе его поддержку.

В войсках специального назначения появилось слишком много ковбоев. Это было сразу же видно из статистических данных о том, как росла их численность, и как менялись требования по приёму новобранцев. Ни с того ни с сего свернули обучение смежным специальностям, отменили требования по владению иностранными языками. И в очень скором времени стали штамповать их кучами, потому что всем захотелось ходить в зелёных беретах. И вот человек такого типа попадает в очень враждебную обстановку, в которой от него требуется определенная степень образования и культуры — а у него этого нет. И от этого возникали всякие проблемы. И я полагаю, что войска специального назначения провалились именно из-за того, что в них какие-то идиоты шли на операцию и начинали расстреливать людей в лодках. Я думаю, что это происходило из-за того, что они вроде как думали, что так и надо. Фильмов с Джоном Уэйном насмотрелись. А в жизни было совсем не так.

Джордж Лоуренс

Пилот вертолета

7-й эскадрон 17-го воздушно-кавалерийского полка

Плейку

Лето 1971 г. ― лето 1972 г.

Далат ― был там город такой, выстроенный французами в гористой местности между Плейку и Сайгоном. Время от времени мы летали в Сайгон по разным и разнообразным причинам, и всегда посещали Далат.

Когда оказываешься в Далате, то видишь там дома, похожие на ранчо, с плавательными бассейнами во дворах ― их построили французы ещё до войны. В центре города было озеро, и по нему можно было поплавать на лодках с педальным приводом. Мы каждый раз туда залетали ― из-за ресторана, который содержали монахини.

Главная монахиня была француженка, остальные вьетнамки, но все говорили по-французски. Заходишь в боевом обмундировании в этот маленький монастырь, а там ― приятная французская музыка, очень хорошая французская кухня и французские вина, а если удастся уговорить монахинь, то они все вместе выйдут и споют под гитару песню на французском языке.

И разница эта ― когда оставляешь район боев и через час-два лета оказываешься в культурном месте, где вкусно кормят и играет приятная музыка ― так поражала, что я никогда не забуду, как там было. Там так хорошо было… Ещё и сосны там росли.

Брюс Лолор

Оперативник

Центральное разведывательное управление

I корпус

Ноябрь 1971 г. — декабрь 1973 г.

Я думаю, северные вьетнамцы после наступления в 72-м году временно истощились. Думаю, на какое-то время они выдохлись. Они понесли очень большие потери. Не знаю, какие именно, и сдается мне, этого никто и никогда не узнает. Но бомбардировки — американские бомбардировки в I корпусе — велись, несомненно, с большим размахом. Некоторое время предпринимались какие-то недоделанные попытки достичь мира, а потом Никсон сказал: «О'кей, ребята, мы сейчас заминируем гавани и дадим вам всем просраться». Мы начали долбить по ним [85] По Северному Вьетнаму. в декабре, и от этого они быстро отказались от прежних намерений.