Азарий Плисецкий - Жизнь в балете. Семейные хроники Плисецких и Мессереров

Из Марселя на меня поступил запрос в Министерство культуры, и началась длительная бюрократическая волокита, типичная для того времени. Так запросто меня никто отпускать не собирался. Тем более в это же самое время меня включили в состав гастрольной группы Большого театра, отправлявшейся в США. Горы справок, анкет, бесконечные хождения по инстанциям… И все-таки разрешение было получено. Еще какое-то время заняло оформление, поскольку контракт заключался не со мной, а с Госконцертом. В конце концов меня сняли с американской поездки, и я смог отправиться в Марсель.

Итак, начиная с 1974 года, на протяжении полутора лет я имел счастье бок о бок работать с одним из величайших хореографов ХХ века — Роланом Пети. Каким он был? Прежде всего, невероятным фантазером — все его постановки остроумны и изобретательны, как по эстетике, так и по хореографии. В работе же Пети был настоящим деспотом, абсолютным диктатором, у которого только одна правда — его собственная. Он мог быть бесцеремонным, грубым, мог запросто довести танцовщицу до слез.

Единственным авторитетом для Ролана Пети была его жена — французская балерина Зизи Жанмер. Если он к кому-то прислушивался, так только к Зизи, чье мнение было для него законом. Ролан ставил для нее эстрадные номера и балеты, по сути создал ее и черпал в ней вдохновение. Специально для Зизи он поставил в Лондоне в 1949 году свой знаменитый балет «Кармен». Ради этого спектакля Зизи по настоянию Ролана пришлось коротко остричься. При всем внешнем совершенстве у нее была недостаточно длинная шея, и новая короткая стрижка зрительно ее удлинила. Больше она уже никогда не расставалась с образом а-ля гарсон, ставшим ее визитной карточкой. Так появилась совершенно новая Кармен, в которой не много было от жгучей цыганки, описанной Мериме. Эта стриженная под мальчика длинноногая Кармен была скорее француженкой, самоуверенной и обольстительной парижанкой.

Успех «Кармен» превзошел все ожидания. О Ролане Пети заговорили как о блистательном хореографе. Меж тем в семейных отношениях не все было так гладко. Зизи то и дело становилась жертвой вспыльчивости супруга, который часто бывал жесток и несправедлив к ней. Когда уже через много лет после смерти Ролана я спрашивал у Зизи, как он мог так безжалостно на репетициях доводить до слез танцовщиц, Зизи отвечала: «А сколько раз я плакала из-за него!»

Кто бы мог подумать, что за внешней идиллией их семейной жизни скрывалось множество обид, кипели нешуточные страсти. После очередной ссоры Зизи буквально сбежала от Ролана, приняв приглашение на съемки в Голливуде. Он отправился следом, обезумев от мысли, что может потерять Зизи навсегда. Умолял ее вернуться, стоял на коленях, и… Зизи сдалась. На несколько лет Голливуд стал их пристанищем. Ролан ставил танцы для фильмов-мюзиклов, в которых играла Зизи, — «Ганс Христиан Андерсен» и «Что бы ни случилось». Кстати, их и сегодня можно встретить в программе кинотеатра «Иллюзион» на Котельнической набережной.

Видя, что Зизи может блистать в жанре мюзикла, Ролан уже в Париже начал создавать для нее программу за программой — «Зизи в мюзик-холле», «Шоу Зизи Жанмер», «Шоу Зизи-Пети», «Ревю Ролана Пети»… Мне посчастливилось неоднократно быть зрителем, пожалуй, самой яркой программы — «Зизи, я люблю тебя». Представление начиналось с того, что над сценой повисал картонный муляж самолета, из которого по трапу спускались закутанные в боа полуобнаженные девушки, загримированные под Зизи. Сама Зизи выходила последней. Впечатленный увиденным, я в шутку сказал Ролану, что, если нужно, я могу давать им классы. Он расхохотался:

— Так они будут только счастливы!

Народ ломился в «Казино де Пари», чтобы посмотреть на Зизи, которая танцует, поет и декламирует в невероятных костюмах, которые создал Ив Сен-Лоран. Один из номеров — «Mon Truc en Plumes» , или «Штучка в перьях», — она исполняла бесчисленное количество раз. Я прекрасно помню восторг, с которым публика встречала уже первые аккорды одноименной песенки, исполняемой Зизи в окружении мужчин с огромными «танцующими» веерами из страусиных перьев. Тогда для меня безусловным символом Парижа была даже не Эйфелева башня, а Зизи Жанмер.

Возвращаясь к Ролану, невозможно избежать его сравнения с другим величайшим хореографом ХХ века — Морисом Бежаром. Их отношения были, мягко говоря, неоднозначными. Когда речь заходила о Бежаре, Ролан без всяких стеснений мог назвать его хореографию полным дерьмом. И хотя начинали они вместе, ведь Бежар танцевал в самой первой труппе, созданной Пети в 1940-х годах, их жизненные и хореографические пути разошлись и больше никогда не пересекались.

Ролан часто позволял себе колкости и выпады в адрес Мориса. А вот Бежар был более сдержан. Однажды, зная, что я уже успел поработать с Бежаром, Ролан спросил меня:

— Бежар говорит обо мне плохо?

— Ролан, клянусь, что ни одного дурного слова о вас от Мориса я не слышал! — поспешно заверил я.

Подумав, Пети ответил:

— Конечно, он слишком умен для этого.

Они были полярно противоположными людьми и столь же полярно разными художниками. Ролан — блистательный хореограф с богатой палитрой движений. В своей хореографической изобретательности Ролан был неисчерпаем. Однако зачастую в его творениях проглядывал мюзик-холл, тогда как Бежар тяготел к философии, что ощущалось во многих его балетах, особенно посвященных Юнгу и Ницше.

В основе большинства балетов Ролана Пети лежит идея невозможной любви. Это прослеживается в коллизиях и конфликтах его героев. Например, в спектакле 1953 года «Волк» девушка влюбляется в волка. В центре сюжета «Коппелии» — профессор Коппелиус и кукла. Каждый балет — конфликт противоположностей: Кармен и Хозе, Юноша и Смерть, Эсмеральда и Квазимодо, Фредери и красавица арлезианка, которая просто является плодом воображения главного героя… У Бежара же всюду проглядывает сугубо личное, его внутренние сомнения, конфликты с близкими людьми. Иными словами, если Ролан Пети, создавая свои балеты, целиком отдавался фантазии, то Бежар, скорее, занимался самоанализом. При этом классический танец был для обоих главенствующим в хореографии.

Пети был любителем роскоши. Он имел несколько домов и жил в достатке, к которому привык с детства. Мать Ролана Роз Репетто была основательницей компании по производству балетной одежды и обуви «Repetto». Морис же вел спартанский образ жизни. Он снимал квартиру и лишь под конец жизни приобрел в сотне километров от Лозанны небольшой дом в горах, где бывал чрезвычайно редко. Бежар довольствовался малым, но был щедрым и широким человеком и все свои средства тратил на субсидирование собственной школы «Рудра».