Вячеслав Зорин - Незамкнутый круг

Плоткина С. не было. Он куда-то исчез. Время ехать приближалось.

- Наверное, в дабл пошел, - решили мы. - Помочится на прощание и придет.

И он действительно пришел, но почему-то с другой стороны вагона, не оттуда, где вход.

- Сидите? - поинтересовался он.

- Вот. Места забили.

- Ну, и зря, - сказал он. - А я соседний вагон забил.

Вагон, в который мы перешли, был почти пуст. Человек пять пассажиров. Две проводницы. Да собака дворняжка. Это был вагон для избранных. Государство в государстве.

Железная дорога... Кто тебя выдумал? Знать... А! Это уже кто-то, вроде, писал. Ну, и ладно. Нельзя объять необъятного. Нельзя объять Железную Дорогу. Хочется мне сказать вам, панове, что такое есть наша железная дорога. От отцов и от дедов своих мы слышали... Впрочем, и это всем известно. И все-таки.

Приехал я как-то миллион лет назад в Москву, стольный город, и надо мне было отбыть срочно в родной Город-герой. Оказавшись на Киевском вокзале, я сразу же поспешил по кольцевой линии метро на Город-геройский вокзал. Захожу я в кассовый зал, и становится мне тоскливо. А когда мне становится тоскливо, то хочется на все плюнуть и изъять из себя предмет тоски. И вот, когда я на все плюнул, то есть когда я плюнул на изгибающиеся и переплетающиеся очереди, похожие на змеиный клубок, стало мне легче и веселей, и решил я, от нечего делать постоять в одной из них. С трудом нашел я конец, хвост, то бишь, одной из змей. Стоял, стоял, стоял... Ближе к окошечку начал примечать, что дела обстоят хреново. Люди просят продать им билеты, а им билеты не продают. Нет, говорят, билетов, хоть вы все хором тресните! И люди эти, между прочим, просят билеты на поезда, которые и меня бы вполне устроили. И люди эти один за другим отходят от окошечка, имея в кармане бесплатную железнодорожную фигу с паровозным маслом. Все было ясно. Я начал спешно вспоминать адреса и имена моих московских родственников, которых я не видел со дня восстания Минина и Пожарского. Пока я вспоминал, подошла моя очередь. Я заглянул в окошечко и произнес фразу, которая оказалась, почему-то, волшебной. Я сказал: "Мне на ближайший до Города-героя". И показал транзитный билет от города Хмельницкого. И тут что-то такое случилось с причинами и следствиями, и мне молча вручили билет. И на самый что ни на есть замечательный и удобный для меня поезд. Оставалось погулять часика два, поглядеть, что делается в Столице, да и назад. Вперед, то есть. Погулял я, посмотрел, что делается в Столице, купил пачку сигарет "Каравелла" и поспешил к перрону. Перрон. Стоит состав. Номер поезда - мой. Двери открыты, у дверей проводники. Все, почему-то мужчины. Одинокие прохожие с чемоданчиками. И все. Ни толпы отъезжающих, ни толпы провожающих. Я решил, что, наверное, ошибся, но на всякий случай подошел к проводнику и показал ему билет. Проводник заглянул в билет, что-то пометил у себя в блокноте, а затем занялся рассматриванием облаков.

- Что...- спросил я, - можно садиться?

- Ага, - выдавил он, так как ему было все равно.

Я вошел в вагон и обнаружил, что он совершенно пуст.

Я смотрел на свои часы, я прикладывал их к уху, я смотрел в окно, но я так и не понял, что произошло в этом мире.

За пять минут до отправления в вагоне вместе со мной находились пять человек. За минуту до отправления подтянулся еще один. Когда настало время отправляться, поезд отправился. Так мы вшестером и поехали. Судя по разговорам проводников, которые, видимо, также ничего не поняли, в других вагонах было то же самое.

Никогда больше я не ездил в поезде с таким кайфом! По общему соглашению в вагоне можно было курить, сколько влезет. Места - занимай хоть десять сразу (это был "сидячий" вагон). Ко всему прочему, у проводника обнаружилась пара ящиков "Адмиралтейского" пива, и он им охотно торговал. Я попивал пиво, угощался сигаретами "Каравелла", сидя в удобном кресле, смотрел в окно и вспоминал очереди в кассы и несчастных пассажиров с бесплатными фигами в кармане...

Хочется мне сказать вам, панове, что такое есть наша железная дорога. От отцов и дедов своих мы слышали... Как приехал я однажды в ту же Столицу и на тот же Киевский вокзал. На этот раз со мной был и наш Плоткин С. Приехали мы на Киевский вокзал и по кольцевой линии метро и поспешили на Город-геройский. На этот раз не помогла ни волшебная фраза, ни наличие транзитных билетов. И ехать нам предстояло на каком-то дополнительном поезде в общем вагоне и страшно долго. Отправлялся поезд в час ночи. Долго мы шлялись по родной Столице. Устали. Сели на скамеечку. Сидим. Перед нами лужа на асфальте, в луже бумажка в пять рублей плавает. Смотрим мы на эти пять рублей и обсуждаем странности, присущие любимой Москве. Потом мы осмотрели все соседние лужи. В них ничего не плавало. Затем мы отправились на вокзал, пора было ехать домой.

На этот раз на перроне все было наоборот: толпа отъезжающих и провожающих. И отсутствие состава у перрона. Билеты у нас были в вагон номер один, и мы пробрались в дальний конец перрона. За десять минут до отправления подали поезд, и он оказался составленным из вагонов времен восстановления народного хозяйства. И вот, поскольку на первом вагоне этого состава висела цифра 2, то в этот вагон, разумеется, полезли те, у кого были билеты в вагон номер два. К этому вагону номер два был прицеплен вагон номер три, за ним следовал вагон номер четыре, ну и так далее. Кто-то смело предположил, что, должно быть, вагон номер один спьяну прицепили к хвосту, и все мы, желающие ехать в первом вагоне, бросились наперегонки продираться сквозь толпу к противоположному концу перрона. Но и там мы не обнаружили ничего хорошего. На последнем вагоне уверенно висела цифра 15. Тогда мы все побежали обратно, надеясь, что пока мы бегали, все выяснилось, и первый вагон каким-нибудь образом нашелся. Но за время нашего отсутствия ничего не произошло. Первым был вагон номер два, вторым - номер три, третьим - номер четыре, и так далее до последнего четырнадцатого вагона номер пятнадцать. По расписанию этот удивительный поезд уже десять минут как ехал, в силу чего пассажиры битком набитого вагона номер два, уже успевшие устроиться, приступили к своим пассажирским обязанностям - поеданию котлет, куриц и яиц вкрутую со свежим огурцом. На столиках возникли солдатские силуэты бутылок с пивом и лимонадом. Мы, обездоленные, сиротливо стояли на перроне, а из окон вагона номер два на нас с любопытством поглядывали. Наконец где-то что-то прояснилось, и из темноты показался пьяненький тепловозик, толкающий перед собой вагон времен всеобщей коллективизации и искоренения кулачества. На ближайшей стрелке тепловозик повернул, отчего-то, влево, и, посвистывая, толкая перед собой вагон номер один, исчез за вагоном номер два.