Анатолий Домбровский - Неистовый сын Трира [роман-трилогия]

– Где ордер на арест? – спросил у старшего Аннеке.

Жандарм вынул из кармана какую-то бумагу и тут же спрятал ее.

Прибывший на квартиру Аннеке государственный прокурор Геккер приказал оставшимся там жандармам произвести обыск. Было конфисковано большое количество бумаг и прокламаций, выпущенных в разное время Рабочим союзом. Жандармы, усердствуя, прихватили также с собой и личные бумаги госпожи Аннеке, которые к делу не относились.

В то же утро был арестован Андреас Готшальк, председатель Кёльнского рабочего союза. Власти стянули в город войска, выставили дополнительную охрану у тюрьмы, вызвали гусар из Дейца, которые лихо проскакали по улицам спящего Кёльна. Стало известно также, что обер-прокурор Кёльна Цвейфель хвастался перед жандармами, что в течение недели покончит в городе со всякими рабочими клубами, союзами, свободой печати и прочими порождениями мартовской революции.

– Восстание рабочих подавлено в Париже, а радуется буржуазия всей Европы, – сказал Маркс, когда ему принесли информацию об аресте Андреаса Готшалька и Фридриха Аннеке. – Радуется и наша кёльнская буржуазия. Но ей не хватало своего, кёльнского повода для радости. И вот теперь такой повод подарили ей наши жандармы: арестованы руководители кёльнских рабочих. А впереди у нашей буржуазии, конечно же, новые радости, праздник победы… Но мы испортим ей этот праздник, обязаны испортить! А потому – материал о бесчинствах жандармов немедленно в номер. И подготовить статью, разоблачающую предательские намерения нашей буржуазии.

К вечеру по постановлению судебных властей жандармы арестовали еще несколько человек: секретаря Рабочего союза Калькера, активного деятеля этого же союза Янсена и рабочего Эссера.

Обо всем этом сообщила своим читателям «Новая Рейнская газета».

– Будем ждать ответного удара, – сказал Маркс.

Ждать пришлось недолго. Уже на следующий день в редакцию пришел пакет с письмом от государственного прокурора Геккера, в котором он грозно предупреждал: «Содержащиеся в статье клеветнические выпады и оскорбления против г-на обер-прокурора Цвейфеля и жандармов, производивших арест, получат должную оценку во время судебного следствия, которое возбуждается по этому делу».

– Очень хорошо, – посмеиваясь, сказал Маркс, прочитав письмо Геккера. – Теперь у нас есть превосходный повод посадить в лужу Геккера, Цвейфеля и всю их компанию вместе с жандармами. Я берусь за эту работу.

Прокуратура не замедлила начать судебное следствие против газеты. Первыми для дачи свидетельских показаний были вызваны к судебному следователю наборщики «Новой Рейнской газеты». Следователь, который допрашивал их, добивался настойчиво одного: он требовал назвать автора статьи, разоблачавшей незаконный арест руководителей Рабочего союза. Но никто из корректоров имя автора этой статьи не назвал. Такому же допросу был подвергнут и Маркс. Затем судебный следователь допросил Корфа. Обоим им показали черновик статьи, которая так взбесила Геккера и Цвейфеля. Спрашивали, узнают ли они почерк написавшего статью. Маркс и Корф ответили, что почерк им незнаком.

Позже по этому делу судебный следователь вызывал несколько раз Энгельса и Дронке. Они также отказались назвать имя автора статьи.

– Настоящая драка только начинается, – предупредил своих друзей Маркс. – Готовьтесь.

Тем временем контрреволюция все более смелела. Прусское правительство подготовило законопроект о печати – полицейский законопроект, по которому газетам запрещалось обсуждать действия государственных чиновников. Едва «Новая Рейнская газета» выступила против этого законопроекта, правительство разработало новый – законопроект о гражданском ополчении, суть которого сводилась к тому, что народное ополчение должно быть подчинено властям.

– Отныне наш девиз: ни минуты без борьбы, – сказал Энгельсу Маркс. – Нужно бить этих мерзавцев по голове, не давая им опомниться, пока существует наша газета.

Теперь Маркс все реже бывал дома, все чаще оставался на ночь в редакции, похудел, порою у него воспалялись глаза, он много курил, у него охрип голос.

– Ты работаешь на износ, – сказала ему Женни.

– Прости, – ответил Карл, – но сейчас иначе нельзя. Враг наглеет, мы должны быть постоянно начеку. Ты, конечно, прости, но такова ситуация. – Он обнял жену, погладил по голове.

– Я понимаю, – сказала Женни. – Я все понимаю, Карл. Враг наглеет – это видят все.

Третьего августа Маркс получил уведомление из королевского окружного управления.

– Ну вот, полюбуйся, – сказал он Женни. – Мне отказано в праве на прусское гражданство. Отныне я иностранец на родной земле и могу быть в любой момент выслан из Кёльна. Это предательский удар, удар в спину. Правительство хочет расправиться не только со мной. Оно хочет закрыть нашу газету, которая давно для него словно бельмо на глазу. И это его главная цель. Но мы будем сражаться до конца!

Энгельс предложил Марксу обсудить предательское решение кёльнских властей на собрании Демократического общества. Маркс согласился. С речью на собрании выступил Энгельс.

– Мы все догадываемся об истинных причинах отказа Марксу в праве на прусское гражданство, – сказал он. – Не с Марксом хочет расправиться правительство, а с демократией! Оно хочет закрыть «Новую Рейнскую газету» – единственный орган левого крыла демократического и пролетарского движения. Только «Новая Рейнская газета» освещает истинные позиции различных классов в революции. Только она выступает за непрерывную революцию, решительно борется за единую демократическую Германию и смело противостоит врагам этого единства. Она прославляла беспримерное мужество парижских рабочих, на которых обрушился град клеветы и ненависти. Она поднимает голос в защиту борющихся за свою свободу итальянцев, венгров, поляков, чехов, других народов. Интернационализм, союз с революционными движениями в других странах – эти принципы последовательно защищает только «Новая Рейнская газета». Вот почему она стала прусскому правительству поперек горла. Вот почему правительство вредит ей всеми способами. Продолжается судебное преследование по поводу статьи об арестах. Почта не доставляет газету подписчикам. Полиция то и дело вызывает сотрудников газеты на допросы. И вот – удар по Марксу, в самое сердце газеты.

На собрании было принято решение отправить к кёльнским властям депутацию с ходатайством об отмене полицейских мер против Маркса.

Не дремали и враги. Полиция подготовила новый удар против газеты.

11 августа к полицейскому комиссару был вызван корректор «Новой Рейнской газеты» Карл Шаппер.

– Вот предписание господина Гейгера, полицей-директора, – сказал Шапперу полицейский комиссар. – Ознакомьтесь и распишитесь.